Крыло Люцифера

Мечтая поскорее отделаться от него и обводя взглядом двор, Кэтрин с испугом заметила ректора, который наблюдал за ними из окна своей библиотеки на втором этаже. Прежде чем она успела осмыслить этот факт, голова ректора скрылась.

Безумова, похоже, начало охватывать отчаяние.

— Доктор Донован, прошу вас, поверьте мне, я искренен с вами. Мне очень нужны документы… Это намного важнее, чем вы можете себе представить… Я убедительно прошу вас оказать мне помощь.

Рутерфорд вновь шагнул вперед, сильной атлетической фигурой заслонив Кэтрин:

— Мистер Безумов, доктор Донован ничего не знает о документах, о которых вы твердите. Рекомендую вам прислушаться к ее совету и поговорить с ректором… И вообще вам следовало бы относиться с большим сочувствием к людям, только что потерявшим близкого человека.

С этими словами он, взяв Кэтрин за руку, стал обходить пришедшего в ярость русского. В последней попытке Безумов порылся в кармане пиджака и достал визитку:

— Постойте! Извините! — Достав авторучку и сняв с нее колпачок, он что-то нацарапал на карточке. — Вот номер моего мобильного. Звоните. Я могу быть вам полезен. И, доктор Донован, прошу вас, если у вас и вправду есть документы, берегите их. Другие тоже будут просить их у вас. И они окажутся не такими любезными, как я, но они придут.

Обходя русского, Кэтрин взяла визитку, опустила себе в карман и, не глядя на Безумова, они вместе с Рутерфордом пригнулись на пороге низкой двери жилого корпуса и вышли на Хай-стрит. С выражением неподдельной муки глядел им вслед Безумов, смяв в руках поля фетровой шляпы. Придется испробовать другой подход.

14

Когда сенатор Куртц вышел из лифта и энергичной походкой направился через мраморный вестибюль к выходу из здания ООН, он оглянулся через плечо на секретаря Миллера:

— Вам понравилась моя речь, секретарь?

Секретарь нахмурился.

— Да, сенатор, она весьма своевременна. Но позвольте спросить, следовало ли обнародовать детали плана до того, как мы приведем его в действие? Еще только утро вторника. Можем ли мы доверять всем иностранным делегатам? До утра понедельника еще целых шесть дней.

Сенатор саркастически рассмеялся:

— Секретарь, это не имеет никакого значения. Нас никто не в силах остановить — даже если я сообщил им правду.

Секретарь тяжело сглотнул. Сенатор загадочно улыбнулся и задержался перед огромными стеклянными дверями главного входа, повернувшись лицом к секретарю, будто желая подчеркнуть сказанное. Равномерный людской поток входящих и выходящих через двери огибал их с обеих сторон.

— Ваше основное задание теперь — проинструктировать делегатов об их индивидуальных обязанностях и координировать их действия.

Сенатор помедлил и, чуть сузив глаза, продолжил:

— Однако будьте предельно осторожны. Наш час близится. — Он посмотрел через стеклянные двери на просыпающийся город. — Теперь мы встретимся в Каире, в воскресенье днем, но перед встречей еще переговорим. А пока займитесь тем, чтобы исключить появления каких-либо отголосков открытий профессора.

С этими словами он повернулся, сопровождаемый телохранителями, — шагнул к двери и растворился в суете наступающего дня. Секретарь, топтавшийся рядом и не находивший слов, тоже проследовал через дверь. Как только перед ними замер лимузин, сенатор задрал голову к небу и улыбнулся.

— Близится конец, секретарь… Советую приготовить свою душу.

Секретарь с изумлением наблюдал за тем, как сенатор скользнул на заднее сиденье лимузина. Автомобиль сорвался с места и растворился в потоке транспорта на площади ООН. И только теперь секретарь Миллер почувствовал, как разливается в животе холод. Мысли о мертвом профессоре сверлили мозг. Какую опасность мог представлять старик с какими-то картами? И почему сенатор посоветовал ему готовить душу? Довольно странные слова для главы могущественнейшего в мире светского братства. Странные и абсолютно неуместные. Кто он на самом деле, этот сенатор? Миллеру начало казаться, что он вконец перестал понимать происходящее.

Единственное, в чем он по-прежнему сохранял уверенность, было то, что через шесть дней — к утру понедельника — мир изменится навсегда, а сам он, во всяком случае, собирался занять сторону победителей.

15

Дверь квартиры Рутерфорда распахнулась настежь, и он предложил Кэтрин первой ступить за порог.

— Прошу вас…

— Благодарю… Как у вас уютно, — смущенно сказала Кэтрин, исподволь пытаясь определить социальный статус хозяина квартиры. — О, а книг-то у вас даже больше, чем у меня!

— Ну да… Просто, по-моему, чем больше у тебя книг, тем более управляемыми становятся студенты! Не хотите ли чего-нибудь выпить?

— Э-э… Да, стаканчик воды было бы просто замечательно.

Рутерфорд метнулся мимо нее на кухню. Кэтрин удобно устроилась на диване, рассматривая нескончаемые вереницы корешков книг, половина из которых была, кажется, на латыни, греческом и других древних языках. Она вытянула сборник стихов Катулла в переводе и принялась листать, не вчитываясь, когда вернулся Рутерфорд. Он сел рядом с Кэтрин и поставил стакан с водой на столик перед ними.