Крылья нетопыря. Часть II. Трон из костей

Кипит котёл, и мухоморы
Варятся живьём.
За окном крадутся воры,
Жалятся огнём!

Возьми мечи, достань из ножен
И отвар испей.
Ты и волк – вы с ним похожи —
В битву поскорей!

Клинки струятся, точно искры,
Брызжут, словно кровь.
Твои враги довольно быстры,
Ты им приготовь

Удар берсерка, волчий вой
И дьявольский амок.
Крути мечи, столбом не стой,
Удар и кувырок.

Арей вздрогнул и поначалу решил, что ему послышалось, но нет, пацан именно так и спел: «удар берсерка»!

– Мать его за ногу, какой, к чёрту, берсерк? Ежу понятно, что песня про лютича! – выпалил уже весьма захмелевший с непривычки Элефант и уставился на Крутило.

Тот подавился хлебом и долго пытался откашляться, колотя себя в грудь.

– Тише! – зашипел мужик на Арея. – Тише! Ты не у себя в Лихоборе.

– Какая, на хрен, разница, откуда я?

– Тише, говорю… Лютич там, не лютич, а поём мы нынче только про славные подвиги берсерков. Был бы местный – знал бы. Понял?

Арей оскалился, но промолчал. Кажется, здесь был какой-то берсерк.

И он Арею заранее не нравился.

Впереди идёт полтина,
А хотя б и две!
Для тебя и вся дружина —
Точки на воде.

Размахнись клинком булатным,
Волюшки испей.
Перед родом долг неплатный,
Ты ведь берендей.

– Что, мать твою?

– Наши берсерки родом берендеи, – быстро пояснил Крутило.

– Тогда что они делают по эту сторону Арапейского нагорья?

Крутило не ответил. Он наверняка уже десять раз пожалел, что заговорил с этим мрачным и грубым незнакомцем, который, судя по виду, был старый и неисправимый пьяница. Может, ещё и сумасшедший.

Пацан у очага надрывался всё громче.

Лютый воин, ты защита
Прадедов земли.
Кровушкой земля умыта,
Бой твой позади.

Ты вдохни свободы запах
И земли родной.
Отстоял ты жизнь, и в лапах
Мир перед тобой.

И ты герой, тебя возносят
И боготворят.
Но за спиной молва поносит,
В словесах их яд.

Горький слух народ тревожит —
Ты не из людей!
Кто один весь полк положит?
Тот из упырей!

Одинокий воин в жизни
Тоже одинок.
Но как войско выйдет,
Ты опять в амок.

Держи мечи и убивай
Лютого врага.
Ценою жизни защищай
Ту, что дорога.

Забудь обиды с клеветой,
Наветы отпусти.
И добрый люд закрой собой,
И род вновь защити!

Песня была неплоха, да и пел парень хоть куда, но Арей никак не мог отделаться от мысли, что славу его народа кто-то нагло присваивает. Что не лезло ни в какие ворота. С этими берсерками надо было поговорить по душам…

Арей снова налил полную кружку, выпил и уж было встал, чтобы подойти к молокососу и вежливо попросить его спеть что-нибудь другое, но вдруг дверь распахнулась от пинка, ударилась о колоду, что стояла у двери, и со скрипом покатилась обратно. Входивший в трактир мужик по-хозяйски придержал её и закрыл за собой. Незнакомец был сух, как ремень, но скорее жилист, нежели просто худощав. Голый по пояс человек лоснился от пота. На треугольном лице блуждала самодовольная улыбка.

Кажется, Арей начинал догадываться, что это за тип.

Парень у очага ловко завернул мелодию и затянул её заново. Песню тоже.

Стиснув зубы, Арей пристально следил за пришельцем.

Тот вразвалочку подошёл к столу, за которым уныло пьянствовало трое мужиков и одна баба. Сев за стол, мужик с улыбкой кивнул каждому персонально. Люди похватали свою посуду и быстренько пересели за другой стол. Там и без того было полно народа, но как-то потеснились, и все влезли.

Трактирщик между тем собственноручно принялся метать на стол перед новым гостем разномастную снедь. Тут тебе и перепела в чесночном соусе, и белый хлеб, и зелень, и даже икра. Последней поставили бутылку из настоящего арагузского стекла с красным вином внутри.

Крутило грустно вздохнул и запихал остатки колбы себе в рот.

– Спасибо, Зуйко! – кивнул пришелец трактирщику.

Тот замялся.

– Э, с вашего позволения, господин, я Радослав.

Господин нахмурился, и Радослав задрожал.

– А у меня Зуйкой будешь. А не нравится – зайкой сделаю, понял?

– Понял, господин! Усё понял! Как будет угодно. Я могу ещё чем-то помочь?

– Проваливай. Позову, коли понадобишься.

Радослав подобострастно закивал и задом, задом вернулся за стойку.

Арей повернулся к соседу.