Крылатый штрафбат. Пылающие небеса: сборник

Света сидела за столом и писала письмо, но вместо керосиновой лампы в землянке была коптилка из артиллерийской гильзы с расплющенным горлышком.

— Здравствуй, Света, — произнес Волин охрипшим вдруг голосом. К горлу подкатил колючий комок, и летчик с трудом сглотнул его.

Остальные девушки, занимавшиеся до этого своими делами, с удивлением воззрились на незнакомого капитана-летчика. Только одна из них, с короткой ярко-рыжей шевелюрой, узнала его:

— Здравия желаю, товарищ капитан! — Представилась она: — Капитан Елена Романенко, комэск второй эскадрильи.

— Здравствуйте, Лена, — Александр так и продолжал стоять у порога землянки.

— Да вы проходите, не стесняйтесь!

— Да-да, проходите! — Светлана медленно поднялась с табурета и в растерянности теребила локон светлых, льняных волос.

Александр в два широких и стремительных шага пересек землянку и крепко обнял девушку.

— Светик мой… Родная моя… — шептал закаленный в огне стремительных воздушных схваток боец.

— Сашенька, милый, я так переживала за тебя, так боялась…

— Ну что ты… глупенькая, что же со мной может случиться?.. Ты ведь хранишь меня своей любовью, ласточка моя легкокрылая.

На мгновение — и война отступила. А была лишь любовь. Великое чувство, благодаря которому люди в самых страшных обстоятельствах оставались людьми.

Глава 8 Русский ответ

В ответ на бомбардировки аэродромов Краснодарского аэроузла и других взлетных площадок советское авиационное командование приказало нанести мощный бомбовый удар по аэродромам базирования Люфтваффе.

Над Кубанью гитлеровцы создали численное превосходство, в том числе и за счет рационального расположения своих аэродромов. Бомбардировочные эскадры Люфтваффе действовали с авиабаз захваченного Крымского полуострова, Донбасса, Харькова.

В этот раз советские бомбардировщики из состава Дальней авиации наносили контрудар по крупному аэродрому в областном центре Сталино — столице шахтерского Донбасса. Дорогу тяжелым «бомбовозам» и должны были расчистить летчики-штрафники капитана Александра Волина.

Когда отдельная штрафная эскадрилья в составе восьми самолетов прибыла в назначенный квадрат, там уже роилась дюжина «Фокке-Вульфов». Волин нахмурился: значит, гитлеровцы заранее знали, что русские тяжелые бомбардировщики пройдут именно здесь, и соответственно выставили воздушный заслон. Действительно, бронированный истребитель с мотором воздушного охлаждения, четырьмя пушками и двумя пулеметами как нельзя лучше подходил для перехвата тяжелых бомбардировщиков. Немцы также знали, что строй русских дальних бомбардировщиков редко прикрывают истребители, ведь Ил-4 идут обычно на высоте от четырех тысяч метров и выше, полагаясь на свое довольно внушительное оборонительное вооружение.

Все это выглядело по-немецки логично и четко организованно.

Но командир истребителей-штрафников обратил хваленую немецкую педантичность им же во вред, а себе — на пользу.

— Я — «Леопард», прием! Набираем высоту шесть тысяч метров, надеть кислородные маски. Доложить об исправности кислородного оборудования. Как поняли меня, прием?

— Вас понял, «Леопард»! Кислородное оборудование работает нормально, маски надеты. Набираем шесть тысяч.

Основная масса воздушных боев советские летчики и их противники проводили на высотах в две-три тысячи метров. Поэтому многие пилоты не любили и даже побаивались кислородного оборудования. А в некоторых авиачастях его даже снимали, чтобы облегчить истребители. В общем, повторялась та же ситуация, как в начале войны — с радиостанциями.

Но штрафники знали: чтобы победить хитрого и безжалостного врага, нужно использовать любую возможность, нужно задействовать на сто десять процентов весь потенциал, заложенный и в человеке, и в самолете. Поэтому-то Александр Волин и тренировал своих штрафников летать и на бреющем, и на больших высотах.

Командир эскадрильи открутил тугой вентиль кислородного баллона, взглянул на манометр и надел кислородную маску. На манометре — нормальное давление, а на высотомере — четыре тысячи триста метров. Летчик переключил ступени нагнетателя. Мотор истребителя Як-9 ВК-105ПФ был форсирован в угоду высотности. Но все же самолет упрямо, по метрам, карабкался вверх: четыре с половиной тысячи метров… пять… пять с половиной… Мотор тянул все хуже и хуже, а крылья истребителя уже не могли так же надежно, как и на средних и малых высотах, опираться о воздух, разреженный и податливый. Да и аэродинамических рулей и элеронов уже не хватало, чтобы управлять самолетом, машина заметно «потяжелела».

Кабина изнутри покрылась хрупкими белыми иголками инея, стало заметно холоднее, хотя апрельское солнце светило вовсю. Александр Волин поежился, но что поделаешь, температурный градиент: летом температура в среднем падает на пять градусов при подъеме на каждую тысячу метров, а зимой — на десять.

— Пикируем на «фоккеров», ведущий — мой!