Крылатые и бескрылые

— Как вас зовут? Если это не секрет, конечно. Меня, например, после рождения и навеки Федором Ивановичем. Можете так и называть, если хотите.

— А меня Екатериной Нескучаевой, — развернув свой пакет с закусками, ответила женщина. — Друзья зовут — Катей. Получается, что мы уже знакомы.

Перед тем как приступить к завтраку, Катя подошла к зеркалу, чтобы поправить прическу. Макаров не отрывал от нее глаз. С каждой минутой она нравилась ему все больше и больше. Темные, волнистые волосы, красивая шея, чуть приспущенные плечи, будто точеные груди, обтянутые тонким свитером со вздыбившимися оленями, нежный, немного глуховатый голос - все это сильно влекло. «Нет, я нигде не видел ее раньше, - подумал он. - Может, только иногда мечтал о такой…»Завтракали молча. Лишь изредка они предлагали что-нибудь друг другу: «Пожалуйста. Прошу. Попробуйте, это вкусно». Потом, как-то неожиданно, Катя сказала, пристально взглянув на Макарова:

— Вы, должно быть, черствый человек, Федор Иванович.

Макаров от удивления по привычке приподнял одну из бровей. Подумал: «И Наташа однажды сказала, что я черствый…» Промолчал. Но через минуту решил разговор повернуть в шутливую сторону:

— Годы свое берут, Катенька. Скоро тридцать, ничего не поделаешь — старость, видимо…

— Вы слишком откровенны, — заметила Катя.

— Не в пример некоторым по соседству, — сказал он, желая подразнить ее.

Катя нахмурилась, хотя он вовсе не хотел огорчить ее. Наоборот, у него было желание вызвать ее на разговор. Она, должно быть, почувствовала это. После короткой паузы сказала:

— Вначале мне понравилась ваша солидность. Я даже подумала, что вас легко смогла бы полюбить любая девушка. Но затем…

— Та же «любая» девушка так же легко смогла бы и разлюбить? — как бы подсказал ей Макаров.

— Пожалуй.

Макаров встал и медленно прошелся по купе, чуть заметно усмехаясь. Немного спустя он сел рядом с Катей, взял ее тонкие и длинные пальцы в свою руку, прикрыл сверху второй рукой.

Она внимательно следила за каждым его движением.

— Что же вы молчите, Федор Иванович? — спустя минуту спросила тихо.

— Думаю о ваших словах, — ответил он, и в голосе его вдруг послышались насмешливые интонации.

— Что же в них плохого?

— Ничего. Но вот, представьте, — вдруг порывисто заговорил он, — вы влюблены в человека с большим умом и прекрасным сердцем. А спустя некоторое время встречаете другого, с более высокими достоинствами. Извините, но мне очень хочется знать, как бы вы поступили в таком случае.Она бросила на него вопросительный взгляд. Его слова будто укололи ее. Но, взяв себя в руки, только пожала плечами, вместо ответа, спросила:

— А вы как поступили бы? Переметнулись бы к лучшей?

— Нет! — решительно заявил Макаров. — Хорошему и лучшему нет конца. Этак можно метаться всю жизнь. Надо любить человека таким, каким он есть. Ведь было же время, пришелся он по душе вам!..

Катя некоторое время задумчиво молчала, потом глянула на Макарова в упор и ласково, притихшим голосом проговорила:

— Должно быть, хороший вы человек… — и, спохватившись, добавила вдруг: — Впрочем, кто вас поймет.

После завтрака уселась на диване, подобрав под себя ноги, достала из сумочки вышивание и стала продевать в ушко иголки красную нитку. Заметив, что Макаров заинтересовался ее рукоделием, объяснила:

— Моя фамилия Нескучаева, но мне иногда хочется поскучать. Скоро уже приедем. И вы, Федор Иванович, поскучайте… недолго это.

Макаров отошел к окну, засмотрелся на покрытые снегом безбрежные поля. А из головы не выходила тревожная мысль: «Как же все-таки встретят мое предложение друзья? Что скажет Власов?.. Сколько положено труда, и все насмарку… Мы шли не по той дороге. Даже не шли, а мелкими шажками продвигались, то есть почти топтались на месте, взаимно восхваляя друг друга. И все мечтали о славе!.. Нет, жизнь требует от нас не повторения уже созданных машин, но резкого, принципиального броска вперед!..»Вскоре на горизонте появился город. А через несколько минут за окном уже мелькали пригородные строения.Катя вдруг спохватилась:

— О, пора собираться! Федор Иванович, позвольте на прощанье поухаживать за вами. Это ваш чемодан? Фу, как вы плохо застегнули чехол… Нет, разрешите уж мне…

На ее лице было так много желания проявить заботу, что Макаров, хотевший было возразить, только, ласково улыбнулся.

Когда поезд стал подходить к вокзалу, они вместе вышли в тамбур вагона. Катя как бы мимоходом поинтересовалась:

— Вас встречает кто-нибудь?

— Мама, должно быть, — ответил Макаров.

— А меня — никто!..

Поезд двигался все тише и тише. Навстречу неслись восторженные, радостные голоса встречающих.

Анастасия Семеновна - мать Федора - стояла в сторонке, всматриваясь в тех, кто спускался со ступенек вагонов. И вдруг она рванулась навстречу, заулыбалась. «Наконец, вернулся!» -лицо сияло от радости, выпрямившей согнутые плечи ее.

— Мама! — воскликнул Федор, резко шагнув навстречу ей. — Здравствуй, мама! Пришла, мороза не побоялась… Спасибо!

Анастасия Семеновна прильнула к нему, расцеловала.