Крылатые гвардейцы

— Фашисты беспокоят? — спросил Крузе у начальника аэропорта.

— Круглые сутки… Бомбят аэродромы, Мурманск…

Лицо полковника посуровело, поперек лба и в уголках рта пролегли глубокие морщины.

— Работка вам предстоит… Ничего не скажешь, — глухо добавил он.

— Скорее бы! — откликнулся Дмитрий Соколов.

— Сейчас летим, истребители.

И опять мы в воздухе. Летим дальше на северо-запад. Теперь под нами горы, точнее, крутые полярные сопки. Вновь под крылом — болота, озера, речушки. А на дне ущелий огромные гранитные глыбы под лучами солнца сверкают, как драгоценные камни. Так вот он какой Север!

Впереди показалось море, свинцово-серое, неприветливое и необозримое. Наш самолет идет на бреющем полете. Кажется, вот-вот он заденет за гребень какой-либо сопки. Еще минута — и мы над полем аэродрома. Наша машина сбавляет обороты моторов и с выпущенным шасси идет на посадку. Прилетели! Мы поспешно выскочили из самолета. Навстречу нам шел подполковник с Золотой Звездой Героя на груди. Это был командир полка Губанов.

Дмитрий Соколов, старший нашей группы, представился командиру и передал ему пакет. Губанов начал было поочередно знакомиться с нами. В это время взревели моторы самолета Крузе. Ли-2 возвращался в Москву. «Счастливого пути!» — мысленно пожелал каждый из нас. И едва Ли-2 скрылся из глаз, начали стрелять наши зенитные орудия. В небе рассыпались светлосерые пятна разрывов зенитных снарядов. Несколько самолетов пошли на взлет. Подполковник бросил нам на ходу: идите в укрытия. Однако самолетов противника не было видно. Я поискал их в небе, потом огляделся — возле ни одного человека.

— Ложись! — услышал я и побежал к речке.

— Ложись, говорят тебе!

«Куда же ложиться, когда я стою по колени в воде?» — подумал я, но тут же кто-то энергично схватил меня за ворот кожаного пальто и положил рядом с собой.

И вдруг тишина раскололась. Небо выло и свистело. А затем раздался оглушительный взрыв. Еще и еще. В промежутках между разрывами слышались глухие пулеметные очереди. Это наши самолеты навязали фашистам воздушный бой.

Вскоре все стихло. Я поднялся. Около меня стоял летчик Толстиков. Глядя на меня, он улыбался:

— Хорош ты, Захар… Как черт!

— И ты не лучше…

Когда все собрались, Дмитрий Соколов невесело сказал:

— Вот и получили боевое крещение… на земле…

— Не по душе оно мне, — признался я, — лежи и жди, когда на твою голову свалится бомба… Встретить врага в воздухе — это дело другое.

«Наше место — в небе!» — с этой мыслью все согласились.

Пора идти на командный пункт, представляться командиру эскадрильи старшему лейтенанту Сафонову. Все мы немного волновались, думая о предстоящей встрече. Еще ни разу не видев Сафонова, но зная о нем по рассказам других, мы восхищались знаменитым североморским асом.

Нашли его возле землянки командного пункта.

«Орел!» — единственное, что я подумал, когда впервые увидел своего командира. Все в нем было необыкновенным. Его своеобразно красивое, с крупными, резко очерченными чертами лицо, на котором выделялись большие светло-серые глаза, запечатлелось в моей памяти навсегда.

Сафонов поднялся нам навстречу. Дмитрий Соколов выстроил нашу группу и обратился к командиру эскадрильи:

— Разрешите доложить, товарищ старший лейтенант, летчики Черноморского флота прибыли к вам для дальнейшего прохождения службы.

Сафонов изучающе посмотрел на нас, нахмурился, но через секунду теплая улыбка осветила его обветренное лицо.

— Вы что, товарищи, в разведку ходили? — спросил он.

— Прятались от бомбежки, товарищ старший лейтенант, — ответил за всех Соколов.

— Первое знакомство с врагом, — сказал Сафонов, ободряюще посмотрев на нас. — Вы летали на «мигах»? Придется немного подождать. Скоро получим новые машины, соберете их и будете сражаться вместе с нами…

А пока знакомьтесь с местностью, привыкайте к новому климату. — Он еле заметно улыбнулся нам.

Мы ушли от Сафонова со смешанным чувством радости и неудовлетворенности: командир очень понравился нам, он оказался даже лучше, чем мы ожидали, а вот задержка с боевыми вылетами сильно огорчала.

На следующее утро мы узнали, что самолеты, предназначенные для нашего полка, уже прибыли в Мурманск. Сафонов вызвал нас к себе:

— К вечеру машины будут на аэродроме. Сразу же начнете собирать их. А пока смотрите, как мы летаем…

Трижды в тот день поднимались сафоновцы в воздух. После первого вылета командир эскадрильи вылез из кабины возбужденный, веселый.

— Дрались? — спросил его инженер эскадрильи.

Сафонов показал большим пальцем вниз… Это означало: сбит самолет врага.

— Жарковато было?

— Признаться, да! — ответил Сафонов и, сбросив шлем, вытер тыльной стороной ладони мокрый лоб.

Мы, новички, окружили Сафонова и восторженно смотрели на него: несколько минут назад он в упорной схватке сбил фашиста!

К вечеру нас отвезли к месту разгрузки самолетов. Возле больших ящиков, в которых были упакованы новые машины, мы увидели начальника военно-воздушных сил Северного флота генерал-майора авиации А. А. Кузнецова и главного инженера подполковника Собченко.

Соколов отрапортовал о нашем прибытии. Генерал приветливо сказал: