Крылатая разведка

Первый таран не прошел, ворота устояли. Тогда более десятка молодых людей рванулись перелезать через ограду. Таким образом они не больше и не меньше нагло нарушали государственную границу, но их это не сильно заботило. Оказавшись на нашей территории, эти отморозки готовы были броситься на нас. Однако, увидев, что наши не отступили, напротив, сами двинулись наперез уже не очень многочисленной толпе, молодчики очень быстро передумали. Они перепрыгнули обратно за забор и тут же растворились в «протестующих народных массах». Возможно, получили такой приказ по специальной связи. И как только они исчезли, нас стали забрасывать бутылками с зажигательной смесью. А также булыжными плитами, которыми были вымощены все местные улицы. Бросали профессионально, тут ничего не скажешь, и если бы не пуленепробиваемое стекло нашего КПП, то… Даже думать, что тогда было бы, теперь не хочется. На нашей территории росло несколько сосен, которые от брошенных «зажигалок» вспыхнули, точно свечки. Тут-то нам и пригодились пожарные мотопомпы, с помощью которых достаточно быстро затушили пожар. Толпа за оградой начала крикливо-истеричный митинг, и их немного охладили струи воды из поливального агрегата. Тут появились хорошо экипированные полицейские силы и весьма профессионально оттеснили толпу от забора. Полагаю, кто-то «сверху» дал такую команду, решив вовремя свернуть неудавшуюся операцию.

Ущерба как такового от нападения не было. Как пошутил один из посольских, «так быстро все потушили, что и списывать нечего». Однако шутить таким образом было рано. Глубокой ночью возле здания посольства прогремел мощный взрыв. Сперва со звоном посыпались стекла, заходил ходуном пол, и тут же погас свет. Многие подумали, что в посольство угодила «родная» ракета, но быстро включился блок аварийного питания, паника, возникшая в темноте, прекратилась. С утра начали приводить в порядок здание – в нем были выбиты все окна. Местные власти после взрыва сказали, дескать, что вы хотите, СКАД – «ваша» ракета! Прилетела и разорвалась рядом с «родным посольством». Мы же вместе с внутренней контрразведкой пришли к выводу, что, скорее всего, кем-то ловким была подорвана одна из неразорвавшихся ракет (а таковых хватало) в качестве мести за то, что не удалось прорваться в посольство днем. Это было лишь предположение, но при сопоставлении с другой оперативной информацией оно подтвердилось.

Вот таким образом я получила «боевое крещение». Много всего было после него, но ракетами, да еще «родного» производства, меня больше ни разу не обстреливали.

Я не была бы офицером группы специальных операций, если бы не захватила с собой пару-другую миниатюрных прослушивающих устройств и мини-видеокамеру. Таким образом, машина вместе со мной осталась в лесу, за километр от «Охотничьего замка», а Саша Гриднев и Валериу Мэджи отправились развлекать знатную охотничью публику. Без колонок, усилителей, всего лишь с гитарой и бубном. Прослушивающее устройство Гриднев закрепил на шляпе, и я теперь имела возможность слушать прямую трансляцию концерта. Моим ушам не позавидуешь: Саша не только громко бьет в бубен, но еще и подпевает «графу». И стоит почти рядом с ним. Мне же приходится выслушивать почти весь их репертуар, бедные мои барабанные перепонки. Сидя в машине, я изучала нарисованную Сашей схему внутреннего обустройства «Охотничьего замка». Все-таки он изобразил ее весьма приблизительно. Я должна была проникнуть в замок со стороны кухни, точнее, с ее служебного входа – такой специальный подъезд, куда завозят продукты. Охраны, по словам Саши, там нет. Столкнуться с Лиммом вероятность ничтожная. Что ж, зайду со стороны кухни, тем более она рядом с ресторанным залом, где сейчас началось выступление графа Мэджи.

– Я очень рад видеть ваши счастливые лица! – услышала я в наушниках графский голос. – И буду петь для вас, чтобы счастье не покидало ваших лиц!

Дурная пошлая фраза, но с ее помощью Валера передал мне, что Лимм находится среди слушателей.

– Я люблю цифру пять, а мой друг цифру три, ну в крайнем случае два с половиной, – продолжил болтовню Валера.

Теперь я знала, что от Лимма до площадки выступающих не менее пяти метров, а от выхода из ресторанного зала три или два с половиной, то есть совсем близко.

– Теперь песня о цифрах и совпадениях, о числах любимых и числах коварных…

Эта фраза лично мне не говорила ничего, после нее и в самом деле зазвучала песня о цифрах и числах. В моих бедных ушах застучал бешеный Валеркин ритм, «песня о числах» была очень энергичной.

– Теперь немного лирики…

Эта фраза означала, что действовать мне предстоит не ранее чем минут через двадцать, а то и полчаса. Что ж, немного расслаблюсь, хотя под аккомпанемент «прямой трансляции» это дело непростое. Тем более «лирика» у графа Мэджи была весьма специфическая. Песня называлась «перед брачной ночью» и исполнялась на русском языке, что для цыганского дуэта было большой редкостью. И слова эти были вот такие: