Крылатая гвардия

Сблизившись с "фоккером", он дает короткую очередь, тот переворачивается на спину и, оставляя след густого дыма, падает вниз.

Сковородченко переходит на левую сторону и устремляется на развернувшуюся вражескую четверку. А в это время три самолета, оставшиеся после снайперской стрельбы Мудрецова, нацелились в хвост -его паре. Предупредив ребят об опасности, атакую тройку. Мой напарник, оказавшийся справа, идет следом за моей машиной. Пара Сковородченко резким разворотом пытается выйти из-под атаки. "Фоккеры" вдогонку! Но воинственный пыл их сразу остывает, как только они замечают позади себя, нас с Валентином.

Мне все-таки удается сблизиться с замыкающим тройку и сбить его. Немцы потеряли уже двоих! Тут на первую вражескую четверку наваливается Тернюк со своим звеном. Фашисты больше не выдерживают нашего натиска и, развив максимальную скорость, мчатся на запад.

После приземления Сковородченко удрученно признается:

- Похоже на то, что я многого не понял из школьной науки. А может, нас не тому учили?

Разбор прошедшего боя проводил Алексей Тернюк. Он решил досконально объяснить и показать не в меру горячему летчику суть его ошибок, что случаются от не* опытности да излишней строптивости.

- Не огорчайся, Петро. Схватка с фашистами проходила именно так, как учили тебя в школе. Только велась она с настоящим врагом. Чучаев, - просит Алексей тоже молодого, не очень опытного летчика. - Расскажи о своих первых встречах с немцами в воздухе.

И Чучаев без малейшей обиды делится опытом первых ошибок.

Вскоре Петр Сковородченко начал вылетать на боевые задания с бомбовой нагрузкой. Действия его с каждым днем становятся все более точными, осмысленными, зрелыми. Так, в конце января мне пришлось побывать с ним в маленькой переделке. На этот раз группу возглавил командир эскадрильи Тернюк, а мы с Мудрецовым и Сковородченко оказались в подгруппе прикрытия. Бомбовая подвеска была на всех самолетах.

С командного пункта дают цель. Удачно поразив объект, мы остаемся над Будапештом. И вот через несколько минут Алексей замечает шестерку "мессершмиттов", идущую на одной с нами высоте на пересекающемся курсе. В эфир летит его команда:

- Впереди "худые". Подгруппе прикрытия подняться за облака! Посмотрите, нет ли там фрицев...

Враг, по-видимому, также заметил нас. Развернувшись влево, он пролетает под четверкой Тернюка, затем энергично набирает высоту, чтобы, завершив маневр, оказаться у нее в хвосте. Звено Тернюка с аналогичной целью выполняет тот же разворот. А моя подгруппа в этот момент снижается. Четверка "худых" впереди, и я пытаюсь сблизиться с нею, но попадаю под атаку идущей сзади пары "сто девятых".

Бесстрашный Сковородченко смело набрасывается на атакующих: длинная очередь огня - и ведомый преследующей нас пары отказывается от своего коварного замысла - ударить по Мудрецову. Ведущий же, несмотря на опасность, быстро сближается со мной. Положение явно критическое. Я резко закладываю крен и закручиваю крутой левый вираж. На вираже "мессер" не отстает от меня. Отчетливо уже видны желтый кок и лопасти его винта. Но радиус моего виража меньше - трассы огня со "сто девятого" проносятся мимо...

По "шмитту" периодически стреляет Мудрецов. Очереди моего напарника цели не достигают. А ведомый "сто девятого", который уже вышел из атаки, снова устремляется на Мудрецова. Сковородченко оказался расторопнее "мессера" - он преградил путь фашисту. Немец, насевший на хвост моего "лавочкина", по всей вероятности, оценил обстановку и, резко бросив машину в правый крен, проскакивает мимо меня.

Я повторяю маневр противника. В этот момент короткой и злой очередью Мудрецов достает "худого"...

В ходе боя мы оказываемся выше четверки, за которой охотятся пары Тернюка, и торопимся им на помощь. Фашисты ловко ускользают под наши "Лавочкины". Алексей Тернюк - за ними. Вижу бессмысленность дальнейшей схватки и спрашиваю:

- Грек, что, так до утра и будем гоняться?

- Намек понял, - усмехается Алексей. - Все возвращаемся в зону!

Мы спешим к Будапешту. Небо над столицей Венгрии спокойное: ни чужих, ни своих. Вскоре пришла смена - значит, наше время вышло.

На земле молодежь донимает Валентина Мудрецова поздравлениями с победой, особенно неутомим Сковородченко. Его интересует все, даже как "сто девятый" проецировался в прицеле перед началом открытия огня.

- Петро, обожди! - смеется мой верный напарник.- Расскажу все. Дай передохнуть.

Пилоту после трудного боя надо действительно прийти в норму, снять напряжение схватки. Хочется просто взглянуть на редкие облака в вышине, сказать кому-либо из товарищей добрые слова - мол, хорошо держался, молодец. Славянская щедрость победителя! И Валентин Мудрецов говорит:

- А ты молодец, Петро. Не помоги твоя пара - было бы нам с командиром туго!

Я не вмешиваюсь в разговор - оценка справедливая. Но как не поддержать боевых друзей!

- Сковородченко заслуживает похвалы. А тебе, Валя, сердечное поздравление с победой! Все молодцы!