Кружево

— Никогда! Снятие мерки — это самая важная часть во всей работе, и это всегда делаю только я сам. Мне не нравится этим заниматься, но у меня нет никого другого, кто бы мог это делать. Хорошим примерщиком можно только родиться, научиться этому нельзя. В Париже работают самые лучшие примерщики в мире. Стой спокойно, а то уколю. Я могу делать выкройки, шаблоны, кроить, шить, снимать мерки, могу быть мастером небольшого пошивочного цеха. Но прежде всего и главным образом я модельер, и, когда у меня будет настоящий салон, ничем другим я заниматься не стану, увольте.

— А продавать? — спросила Джуди. — Кто сейчас продает то, что ты шьешь? Вид у Ги стал озабоченным.

— Пока еще у меня не возникало необходимости в продавщицах, потому что все мои клиенты знают меня лично и приводят своих друзей. Они находят в этих посещениях даже нечто интригующее. Им нравится приходить в этот обшарпанный пансионат, нравится думать, что, покупая у меня, они здорово экономят, — и это действительно так. К тому же у них появляется чувство, что они открывают новый талант, и я надеюсь, что в этом они тоже не ошибаются. Но вот, дорогая, как тебе это нравится? — С этими словами Ги отступил назад, а Джуди осторожно подошла к зеркалу. На ней был классический хитон греческой богини.

— Ой, как мне такое хочется!!!

— Когда стану побогаче, посмотрим. А пока я вынужден экономить каждое су. — Он быстро вынул булавки, скреплявшие платье, и бережно и ловко поймал распавшийся и упавший с плеч

Джуди шелк. — Пойдемте выпьем по аперитиву.

Он распахнул дверь в смежную комнату, в которой жил сам. Она являла собой странный контраст с предельно практичной, находящейся в безупречном порядке рабочей комнатой. Личные вещи Ги — книги, нижнее белье, ботинки — валялись грудой в ногах кровати, которая производила впечатление единственного полупустого места в комнате, до отказа заставленной и заваленной полуодетыми манекенами, металлическими стойками-вешалками для одежды, тюками муслина, бумажными выкройками. Ги сдвинул гору книг подальше к краю, и они, все трое, уселись на кровать, скрестив по-турецки ноги. Белый вермут был разлит по стаканам — в два бумажных и один для полоскания при чистке зубов, — и Ги стал делиться с девушками своими планами и замыслами. Он рассказал о том, как начинал, и о том, что хотел бы делать дальше. Эти планы были столь же отчетливы, как вид с Триумфальной арки, на которой Джуди побывала вчера. Отметив про себя с завистью это их качество, Джуди задумчиво произнесла:

— Ты так уверенно говоришь обо всем этом.

— Я?! Да я живу в постоянной неуверенности» в себе, в постоянной нерешительности. Внутренне, про себя, я все время панически сомневаюсь, есть ли у меня хоть какие-нибудь способности, — ответил Ги, а потом мрачно добавил: — Ты и представить себе не можешь, какое это мучение — решить, должен ли пиджак быть однобортным или двубортным. А решение это крайне важно, потому что я не могу позволить себе пробовать большое число разных вариантов, и поэтому мне приходится решать сразу, как и что делать. И пока у меня не будет средств на то, чтобы нанять помощника, мне даже не с кем посоветоваться. На этой. работе испытываешь ужасное одиночество, можете мне поверить.

— Да, я тебя понимаю, — сказала Джуди. — Мне тоже будет страшно не хватать Максины. Не только поговорить не с кем будет, мне пока жить и то негде.

— А почему бы тебе не поселиться здесь? — предложил Ги. — Из всех приличных мест это самое дешевое, что мне удалось найти, всего пятьсот франков за сутки. Это где-то около двух долларов, верно? На левом берегу полным-полно дешевых пансионатов для студентов, но тут чисто и даже приносят завтрак в постель, если можешь заплатить. Когда у меня был грипп, мне три раза в день приносили еду в комнату. А кроме того, здесь внизу есть телефон, и, если раз в месяц будешь немного давать на лапу тому мрачному типу, что там дежурит, он может даже записывать, кто тебе звонил.

— Прекрасная идея, — заявила Максина. — И к тому же Ги сможет за тобой присматривать, а ты ему будешь советовать, какие костюмы шить: однобортные или двубортные.

Когда они отправились ужинать, то по дороге остановились возле мрачного дежурного, и Максина быстро договорилась с ним об оплате, выторговав пятнадцатипроцентную скидку. Потом по улице Бонапарта они дошли до расположенного на углу шумного ресторанчика «Бо арт». Поднимая стакан с вином, Джуди чувствовала себя гораздо увереннее, чем утром. Теперь ей оставалось только найти работу.

Два дня спустя, когда Джуди занялась поисками работы, от ее бодрости и уверенности не осталось и следа.