Крутые повороты судьбы

В комнате (не знаю, каким образом) помещались: кровать для мамы с папой, шифоньер, сервант (или, как мы тогда называли, буфет), сундук, на котором спал Сурен, громадный письменный стол и даже трюмо. Посредине комнаты стоял большой обеденный стол. Позже родители умудрились поместить туда ещё холодильник и пианино. На письменном столе стоял огромный приёмник «Мир», а уж когда я совсем повзрослел – не менее огромный телевизор «Рубин» (конечно, чёрно-белый) с небольшим экраном. Аревик спала на стульях, а я – на раскладушке. Если же кто-то из гостей оставался у нас ночевать, то раскрывали обеденный стол и меня переселяли на него. Да-да, у нас не только оставались, к нам даже приезжали родственники и гости из других городов!

Несмотря ни на что, атмосфера в семье всегда была позитивной, наполненной взаимопониманием, радостью и счастьем.

Учитывая обстановку, в семье строго соблюдался режим дня.

Отец работал допоздна, и к его приходу все дела, в том числе школьные задания, приведение в порядок комнаты, всех игрушек и принадлежностей должны были быть сделаны.

Он прошёл большой и долгий путь от продавца до директора самого крупного рыбного магазина в городе и был в то время одним из немногих торговых работников с высшим образованием. Владел в совершенстве русским, армянским и азербайджанским языками. Маме работать не разрешил, так как считал, что воспитание детей намного важнее и оно должно происходить не на улице или в детских садах, а дома, в семье.

Позже я всё-таки пришёл к выводу, что это было большой его ошибкой. Конечно же, мужчина обязан обеспечивать семью. Но не ради денег, а чтобы не терять квалификацию, не «обабиться», не отстать от жизни, быть на людях, женщина должна работать, хотя бы неполный день.

Отец был очень ответственным человеком и, если в доме что-то необходимо было отремонтировать, немедленно нанимал мастеров, чтобы исправить положение. Однако сам он абсолютно ничего не умел делать своими руками, за исключением какой-то мелкой работы, типа ремонта часов и прочих сложных мелких механизмов. Во время войны он помогал своим однополчанам устранять неполадки в оружии. Нас же, детей, приучал к тому, чтобы, как говорится, «руки росли откуда надо». Для этого не жалел денег на всякого рода конструкторы, поощрял попытки не прибегать к помощи каких бы то ни было мастеров, давал задания что-то прибить или исправить… Поэтому и я, и Сурен руками могли делать практически всё: от сборки мебели до сантехнических работ.

Все мы учились музыке: я окончил музыкальную школу по классу фортепиано, брат – по классу аккордеона, а наша сестра Аревик стала профессиональным музыкантом, окончив Ереванскую консерваторию по классам фортепиано и органа. В будущем, уже в США ей было присвоено научное звание доктора философии музыки.

Особым даром никто из нас не обладал, если не учитывать абсолютный слух Сурена, несмотря на то, что говорить он начал очень поздно, что не могло не волновать родителей.

В отличие от него, я начал говорить в восемь месяцев, а в девять уже читал стихи на армянском и русском языках, что скорее всего было заслугой Лили – нашей соседки по первой коммуналке. Она очень любила детей и разговаривала со мной с самого рождения. Я был очень болезненным ребёнком и выжил чудом благодаря бессонным ночам родителей. Когда начал говорить, ещё сидеть не мог.

Как я уже упоминал, требовательнее всего старшие относились ко мне. Вообще, по жизни заметил, что в основном родители большую часть энергии и воспитания тратят на своих старших детей. Думаю, что для этого есть много объективных и субъективных причин, и, в принципе, никогда не обижался на это.

Кроме приготовления еды и стирки я помогал маме по хозяйству во всём: мыл полы, приводил всё в порядок, выносил мусор и даже научился пеленать свою сестрёнку.

Она вообще занимала особое место в нашей большой семье – во-первых, потому, что была единственной девочкой среди братьев, во-вторых, младшей, и в-третьих, мы все её очень любили. Но тем не менее ей доставалось, и немало – каждый из нас постоянно пытался её воспитывать (из самых лучших побуждений).

Родители ни с кем не запрещали нам общаться, однако беседы на тему «Что такое хорошо и что такое плохо» дома постоянно велись. Неоднократно отец объяснял разницу между словами «друг» и «товарищ». Товарищей может быть много: это и одноклассники, и однокурсники, и коллеги по работе, и соседи. А вот друзья – это те, которые на всю жизнь, на хорошие и плохие дни. Хотя должен отметить: в наше время встретить таких практически невозможно.

Учил он нас и порядочности, верности, недопустимости предательства и лжи.

Главное, что я усвоил, – надо уметь не завидовать людям. У каждого человека должна быть своя цель в жизни, и каждый идёт к ней своим путём. Именно поэтому на сегодняшний день, если бы у меня спросили: «Какая самая плохая черта в человеке?» (одним словом), я бы ответил: «Зависть». Зависть порождает предательство, подлость, ненависть, ложь, часто толкает на преступление.