Крушение Ордена

– Эта история началась очень давно, ещё до нашего рождения, – ностальгически, впадая в историческую меланхолию, начал Регент, откинувшись на спинку трона. – Никто не знает, откуда берёт истоки наш Орден. Судя по книгам, что у нас есть в библиотеке, его называли древним ещё во времена потентата Версидью-Шайе.

– Мой лорд, разве нет о нашем Ордене нечего?

Усталый взгляд Регента лениво переместился на одну из дверец стола, и чуть наклонившись, он что-то достал. Через мгновение руки Азариэля обременили от того, что в них покоится тяжёлая книга, в тёмно-багровом переплёте, страницы которой стали жёлтыми и ветхими, а от самой книги разит стариной.

– Есть, – сухо ответил Регент. – Со времён Алессианского Государства было решено, что один из братьев станет летописцем Ордена, и вся жизнь будет отражаться в «Хроникум Темпле».

– И это…

– Да. В твоих руках сейчас книга, датируемая временами, когда произошло великое восстание людей в Сироделе. Там говорится о том, что группа воителей и чародеев, сведущих в различных науках и искусствах войны сражались рядом с людьми за свободу.

– А затем, мой Лорд? – вопросил Азариэль, разглядывая страницы, исписанные выцветшими чернилами, на непонятном языке и судя по клинописному характеру символов юноша подумал, что это может быть язык древних нордов.

– Следующие книги говорят, как славное воинство, оставив Сиродил, двинулось на юг, минуя Валенвуд. Они оказались на этом острове, где нашли старые руины.

– А как всё это относится к моей вылазке в Валенвуд, мой лорд?

– Спустя сотню лет, как была возведена крепость, если верить «Хроникум Темпле», произошёл раскол. Регент Самуэль вступил в противостояние со своим повелителем Верховным Магистром Дунхартом. Второй желал сделать Орден сильнее и могущественнее, обратившись к тёмным силам Даэдра, но у него встал на пути Регент. Завязалась битва и Дунхарт поразил слугу, но против выступили остальные братья, признавшие правителя еретиком. Дунхарту пришлось скрыться.

– А комната, мой лорд? – Азариэль указал на железную дверь у входа.

– Ах, она, – бесстрастно сказал Регент и обратил лик в сторону металлической двери. – Это комната Верховного Магистра и с тех дней ей суждено стоять незанятой, поскольку титула этого нет.

– Почему, мой лорд?

– Решено было, что власть над всем Орденом следует между благородными Иерархами и полноправными братьями да сёстрами.

– Печально, мой лорд, – тихо прошептал Азариэль, сразу же после рассказа. – Печально и в соответствии с древним мировым жанрам жизнеустройства. Ничего не обходится без горя и предательства. Что за мир… как будто его специально создали, чтобы смеяться над тем, как народ режет друг друга ради мелких целей.

– Это ещё не конец, юноша. – Услышав слова Азариэля, с черствым недовольством сказал Регент и продолжил свой рассказ. – Орден тогда решил хранить тайну об этом, неся её сквозь неспокойную историю Тамриэля. Но это был не последний его раскол.

– Как? – удивился Азариэль, сложив руки на груди.

Регент тяжело поднялся, аккуратно убирая длинный седеющий волос за уши. Он направился к круглому окну, встав спиной к юноше, и альтмер может видеть только спину Регента, обратную сторону тёмного кожаного жилета, украшенную геральдическим солнцем. Вдруг полился его медленный и бедственный глас, переполненный свинцом бедственности:

– Всё произошло года тридцать два тому назад. Тогда мне пожаловали место в Иерархах, и я покинул рыцарство. Но суть не в этом. Один эльф из рода лесных меров, в должности учёного вознамерился изменить устройство Ордена.

– Мой лорд, может его вели благородные мотивы?

– Нет, юноша, совсем нет. Его вели другие мотивы, пропитанные порчей Сангвина.

– Откуда вы знаете, мой лорд?

– Он был мне другом… хорошим другом. Его поразил недуг, от которого мы бережём каждого брата и сестру в Ордене.

– То есть, мой лорд? – встревожено прозвучал вопрос.

Регент едва развернулся и согнул руку в локте, шершавым голосом ответив:

– Он позволил себе влюбиться. То, что в мирском обычае признаётся благостью Мары и великим даром Дибеллы, тут считается порчей Сангвина. Против нас великий враг может использовать все слабости и тем более эту, а посему никому в Ордене нельзя иметь отношения подобного характера.

– И что же дальше, мой лорд?

– Его изгнали, но самое худшее, что за него вступилась не менее полсотни братьев и сестёр. Они ушли вместе с ним… без боя и сражений.

Азариэль поморщил губами, искривив их в ощущении неприязни, недовольно приговаривая:

– Почему Ремиил меня обманывал? Он говорил, что не подобного не было.

– Он не имел права говорить об этом, – ответил Регент, сажаясь обратно на трон. – Он тебе соврал, дабы не раскрыть тайн Ордена.

– А почему вы не казнили их? Как Орден со всей его системой воспитания допустил это? Почему, мой лорд? Почему верность Ордену так легко поколебать? – разразился отчаянными вопросами Азариэль.

На град вопросом Регент спокойно ответил, сохраняя такую же неотзывчивость в речи: