Крушение надежд

Лиля слушала, абсолютно обескураженная, получалось, что большой начальник посылает ее не для обучения, а подставляет как шпионку, чтобы она потом донесла на Илизарова. Этот тип уверен, что она, молодая женщина, не только не станет возражать, но побоится ослушаться. Почему выбрали ее? Первой мыслью было сразу отказаться от поездки. Но ей показалось, что в указаниях Колкова сквозит явная предвзятость. Если год назад министерство не захотело признать Илизарова, то почему теперь организовало его курсы? Значит, что-то есть в его изобретении…

Прежде чем отказаться, она решила поговорить с Рабиновичем.

— Моисей Абрамович, я не знаю, что мне делать. Он ведь академик. А я кто? Мелкая сошка.

Рабинович ухмыльнулся:

— Хотите, я вам скажу? Это простая зависть и ревность. Он академик, директор, главный, а тут является какой-то провинциальный доктор и предлагает переворот в лечении. А ему самому нечего противопоставить, у него нет никаких важных открытий. Он типичный выдвиженец партии, забрался наверх без заслуг. Вот и действует по принципу всех псевдоученых — «не пущать». К тому же этот Илизаров — горский еврей, тат, да еще и беспартийный. Колков считает, что ничего не стоит его задавить.

— Но что мне делать там, в Кургане? Неужели я должна слушать Колкова и шпионить?

— Ни в коем случае не ввязывайтесь в эту интригу. Вас посылают на курсы обучения, вот и учитесь.

— А когда я вернусь, и Колков потребует от меня, что просил? Что мне тогда делать?

Рабинович хитро прищурился:

— Хотите, я вам скажу? Тогда поступайте по совести.

Лиля не подозревала, какую большую роль эта поездка и этот разговор сыграют в ее будущем.

* * *

Был ноябрь, но еще стояла теплая погода. Собирая Лилю в дорогу, Нюша приговаривала:

— Тебе, касаточка, надо бы туда в зимней шубке ехать.

— Да у меня нет зимней шубы. Где же я ее возьму? Поеду в осеннем пальто.

— Я, чать, в Сибирь едешь. Спроси свою подругу, толстую эту, Римму. Она баба ловкая, вмиг раздобудет.

Действительно, Римма помогла купить у спекулянтки шубку из серого козленка, за сходную цену.

Прямого рейса самолета в Курган не было, в Свердловске (нынешнем Екатеринбурге) Лиля пересела на небольшой двухмоторный самолет. К ее удивлению, почти половину пассажиров составляли люди на костылях. Она спросила одного:

— Вы живете в Кургане?

— Нет, я из Новосибирска, еду в Курган к доктору Илизарову, на лечение. Слышали про такого?

— Слышала. Что с вами?

— Нога сломана, воспаление кости, перелом не срастается. Операцию делали, пластинки на шурупах поставили, а кость не заживает. Ампутацию предложили. Но я узнал про Илизарова и решил к нему ехать.

— А как вы узнали про Илизарова? В газете прочитали или по радио услышали?

— В газете? Нет, не читал. О нем не пишут, но люди друг другу передают, что он чудеса делает. А мою ногу только чудо может спасти.

В разговор включился другой пассажир с костылями.

— У нас в газетах разве правду напишут? Я вот сам из Иркутска, мне там тоже ампутацию хотели делать. А я услышал про Илизарова и лечу к нему без направления, авось, примет. Люди говорят, он жизни спасает, его кудесником из Кургана прозвали.

Лиля поняла, что и другие летят лечиться к Илизарову, и с удивлением слушала о его народной славе.

В Кургане ее сразу обдало холодом, мела сильная метель. Вот она, Сибирь! Лиля закуталась в шубку и шарф, с благодарностью вспомнила Нюшу. На автобусе она добралась до четырехэтажной гостиницы «Москва», единственного большого здания, стоящего посреди низких деревянных домов на главной улице.

Ей предложили место в комнате на двоих. Жить целый месяц с незнакомой женщиной? Она попросила отдельную комнату.

— Отдельных нет. Всех приехавших на курсы к Илизарову мы селим по двое, по трое. Вы что, не видите, что ли, сколько народа едет к нам в город, все к Илизарову на лечение, — сказала недовольная дежурная.

В вестибюле было много людей на костылях, с гипсовыми повязками, они стояли, сидели, ходили, курили, собирались группами, разговаривали, среди гула голосов часто слышалось имя Илизарова. Лиля подумала: «Настоящее паломничество инвалидов к Илизарову. Не может быть, чтобы все они ехали лечиться к шарлатану, как говорил Колков». Но что ей делать? Она стояла растерянная и вдруг увидела самого Илизарова, входившего в гостиницу. Он был в шубе и большой зимней шапке, но она узнала его по пышным черным усам. При его появлении все сразу смолкли и почтительно смотрели в его сторону.

Лиля смущенно подошла:

— Гавриил Абрамович, я Лиля Берг, из московской Боткинской больницы. Помните меня?

— Из Боткинской? Да, да, помню, помню. Вы приехали на курсы? Хорошо. Как вы устроились?

— Еще не устроилась. Я прошу отдельную комнату, а мне говорят, что отдельных нет.

Он специально приехал узнать, как разместили врачей-курсантов, а потому сразу сказал дежурной:

— В чем же дело? Эта женщина — доктор из Москвы, ей надо дать отдельный номер.

— Гавриил Абрамович, у нас отдельных нет. — Дежурная тоже смотрела на него с почтением.

— А вы проверьте, проверьте повнимательней, может, найдете.