Крушение надежд

— Они говорили, что в ночь поджога были пьяны, не помнят, как и что было, что, мол, по пьянке подзадоривали друг друга разговорами о девушках и, возможно, уронили окурок у стены синагоги, отчего она загорелась. Они утверждали, что как примерные комсомольцы никакой религией не интересовались, про еврейскую религию вообще ничего не знают. Откуда же могла возникнуть у них мысль поджечь именно еврейскую синагогу? Неоткуда ей было взяться. И все же почему-то синагога сгорела, и погибла сторожиха. Значит, кто-то виноват в этом случайном стечении обстоятельств. Попробуем найти виновных. Для этого надо узнать, кто и почему напечатал листовки с угрозами в адрес евреев, зачем расклеил их возле сгоревшей синагоги и на Казанском вокзале? Почему авторы поставили подпись «БЖСР» и что она означает? Подсудимые подтверждают, что для своих целей пользовались той же печатной машинкой, на которой напечатаны листовки. Но они говорят, что о содержании листовок ничего не знают, и на нашу просьбу расшифровать подпись «БЖСР» не отозвались. Оказалось, что лозунг «Бей жидов — спасай Россию!» им неизвестен. Этот лозунг писали и выкрикивали еще полвека назад, до революции, ненавистники евреев — черносотенцы. Откуда же подсудимым знать его? Они заявляют, что живут в передовом советском обществе, что они его активные члены. Тогда получается, что надо винить не их, а это самое общество, в котором они живут. Действительно, антисемитизм — это не только личное, но и общественное явление. Примеров антисемитизма в нашем обществе, к сожалению, довольно много.

Судья посуровела, заерзала на стуле, шепнула что-то народным заседателям и движением ладони вниз показала адвокату знак, чтобы он не развивал эту тему. Но Саша встал к ней вполоборота и сделал вид, что не заметил. Ему очень хотелось рассказать о подвиге Мони Генделя, который спас древнюю Тору, рискуя своей жизнью. Но он знал, что его упоминание о свитке не поймут и сочтут националистическим выпадом. А потому продолжал:

— Еврейское население страны принимает активное участие во всей жизни общества, не отличаясь от граждан других национальностей. Но многие постоянно ругают евреев, евреи им мешают. Есть люди, которые не просто не любят евреев, но хотели бы совсем от них навсегда избавиться, в том числе и путем насилия. Вот эта ненависть и проявилась в поджоге синагоги и в подписи к листовкам: «Бей жидов — спасай Россию!» И не только общество, но и власти их в этом поддерживают.

Судья привстала с места и грозно уставилась на Сашу, но он повернулся к ней спиной:

— Есть много примеров поддержки антисемитизма нашими властями. Всего несколько лет назад был расстрелян весь состав Еврейского антифашистского комитета. Затем обвинили врачей-евреев. А потом оказалось, что в обоих случаях обвинения были сфабрикованы, и справедливость восторжествовала, но только после смерти Сталина. А кто стоял за Сталиным? Его ближайшее окружение, члены Политбюро.

Судья громко закашляла, чтобы привлечь внимание адвоката. Но он упрямо продолжал:

— Большинство населения страны перестало доверять еврейским врачам и вообще евреям, считая их виновниками всех бед. Так в нашем обществе еще тлеет нелюбовь и ненависть к евреям, как будто бы диктуемая сверху. А если посмотреть на наших подсудимых, то невольно поражаешься: эти русские парни, считающие себя честными комсомольцами, выросли с ошибочной и преступной психологией.

Судья резко отодвинула стул, уперлась кулаками в стол. Саша поднял руку:

— Я позволю себе закончить речь смелым стихотворением неизвестного автора, которое недавно было найдено на месте сожженной синагоги:

В Малаховке кто-то поджег синагогу,
Чтоб там не молились еврейскому богу,
Чтоб пламенем вспыхнула древняя Тора
И чтобы евреи боялись террора.

И те, кто живут по законам фашистским,
Оставили рядом с пожаром записки,
И в них поджигатели злобно писали,
Чтоб все от евреев Россию спасали.

Мы ждали, что будут о том сообщенья,
Газеты напишут статьи возмущения,
Но не было в них осужденья злодеев —
Никто не поднялся в защиту евреев.

Из этого ясно, что антисемиты
В России еще до сих пор не добиты,
Что все еще живы позорные страсти,
И может быть, даже с поддержкою власти.

Я считаю виновным в этом преступлении общество, но отвечать за него придется этим двум поджигателям. Все, товарищ судья, я кончил речь.

Выйдя из зала суда, Павел сел в машину с Сашей:

— Ну, молодец ты, не побоялся сказать правду.

Саша склонил голову набок: