Крушение надежд

ХРУЩЕВСКИЙ ЛОЗУНГ. В неустойчивой хозяйственной и материальной ситуации Хрущев неожиданно выдвинул бывший когда-то популярным бравурный лозунг: «Советский Союз стоит как утес». Руководителям политических семинаров вменялось в обязанность спрашивать слушателей: «Как стоит Советский Союз?» Большинство не знали, что сказать, люди мялись и молчали. Оказывается, все обязаны были точно повторять слова «как утес».

Алеша написал:

Однажды в горячке Хрущев произнес:
«Советский Союз стоит как утес!».
И все мы обязаны, как попугаи,
За ним говорить, про утес повторяя.
Но хочется нам разобраться в вопросе,
Кто лучше устроен на этом утесе?
Тому там житуха привольная ныне,
Кто крепко уселся на самой вершине.
А тем, кто висит на уступах утеса?
…………………………………………
Не спрашивай лучше второго вопроса.

26. Рупик Лузаник в Карелии

Компания молодых врачей, которая была на проводах у Лили, разъехалась на работу по направлениям комиссии: Тариэль Чогадзе уехал в Абхазию, Боря Ламперт — в Казахстан, а Рупик Лузаник — в Карелию. Поезд «Москва — Мурманск» прибыл в столицу республики Петрозаводск глубокой ночью, транспорт не работал. Рупик на себе тащил два тяжелых чемодана, один из которых был наполнен медицинскими книгами.

Заспанная дежурная в гостинице «Северная» хмуро пробормотала:

— Местов нету.

Рупик просидел остаток ночи в кресле в вестибюле, в сонном полузабытьи ему чудилось, что он уже работает в большой больнице. Утром он умылся и побрился в общей ванной комнате, сдал чемодан на хранение и повязал галстук, чтобы явиться к месту назначения как настоящий доктор. В Министерство здравоохранения он шел вдоль проспекта Ленина. Город предстал перед ним во всей красе: деревянные дома и лишь несколько каменных двух-трехэтажных зданий на главной улице. Встречные казались мрачными, не было видно ни одного улыбающегося лица. Вдали блестело большое Онежское озеро.

Рупик думал: «Все-таки это город, неплохо бы остаться здесь, да только вряд ли оставят». Вспомнил, что ему приснилась большая больница. Куда его пошлют, что предложат?

Министерство здравоохранения оказалось двухэтажным деревянным строением, там же помещалось и фельдшерское училище. Заведующая кадрами встретила его неприветливо. Рупик удивился, неужели нельзя улыбнуться только что приехавшему молодому специалисту? Она хмуро взяла направление, зарегистрировала и вернула со словами:

— Поедете работать терапевтом в районный город Пудож.

Рупик вздохнул, эх, не вышло остаться в Петрозаводске. Он взглянул на карту республики за спиной начальницы и увидел, что Пудож находится за Онежским озером, в стороне от дорог.

— Как туда добираться?

— Отправим вас санитарным самолетом. Но теперь там разлив, самолеты не садятся, гидропланы пока тоже. Придется вам переждать пару недель здесь.

Рядом с министерством Рупик увидел довольно красивое двухэтажное каменное здание с вывеской «Республиканская больница». Вот она большая больница, да только не для него. Он решил зайти, познакомиться с кем-нибудь из местных врачей, может, они расскажут ему про Пудож. Через вестибюль проходил высокий молодой мужчина во врачебном халате, увидел растерянного прилично одетого молодого человека, подошел и мягко улыбнулся:

— Вы новоприбывший доктор?

Рупик обрадовался первой улыбке:

— Да, только что приехал.

— Сразу видно. Меня зовут Марк, Марк Берман, я рентгенолог в этой больнице. Вы откуда?

— Из Москвы. Имя мое Руперт, Руперт Лузаник, но все зовут меня Рупиком. Я получил направление в город Пудож, но мне сказали, что временно туда нет пути.

— Хотите посмотреть нашу больницу?

И Марк повел его по двум этажам, стал знакомить с врачами, называл их:

— Это Фаня Левина, травматолог, это Сеня Шварцер, гинеколог. Это Анатолий Зильбер, наш первый анестезиолог, это Сеня Хенкин, уролог. Это Семен Кацнельсон, отоларинголог, это Эдик Эпштейн, фтизиатр.

Рупик удивился: все молодые врачи были евреями. Он осторожно спросил об этом Марка, тот опять улыбнулся с хитрецой:

— Бросается в глаза, что много евреев? Все выпускники ленинградских институтов, но там евреев не оставляли, распределили сюда. Карелия полна врачей-евреев. Мы называем ее «край непуганых евреев». Антисемитизм здесь совсем не чувствуется. Основателем карельской медицины был хирург Михаил Давыдович Иссерсон, еврей, как вы понимаете. Он в начале века, еще до революции, построил эту больницу. Его все уважали, так и повелось, что здесь нет настроя против евреев.

— Ой-ой, как хотелось бы мне остаться работать здесь!

Марк подумал с минуту:

— Знаете, у нас как раз двое уехали на усовершенствование, нам нужна помощь. Раз вас задерживают, я поговорю с начальством, чтобы вы поработали для прохождения стажировки.