Крушение надежд

Через несколько недель после проводов Свирского поздно вечером в дверь квартиры Лили раздался истерический беспрерывный стук и звонок. Лиля открыла — на пороге стояла дочка соседей с шестого этажа и, задыхаясь, дрожащим голосом говорила:

— Ой, тетя Лилечка, ой, скорей, там что-то плохое случилось с Костей Богатыревым.

Лиля кинулась бегом по лестнице. На площадке шестого этажа возле закрытой двери лифта лежал, хрипя, Костя, под его головой натекла лужа крови, а рядом валялась разбитая бутылка из-под вина. Кровь на полу смешалась с вином, и от этого в воздухе стоял густой винный запах. Лиля приподняла Косте голову: на затылке большая открытая рана, в глубине видна сломанная кость черепа. Очевидно, сильный удар был нанесен сзади. Глаза Кости автоматически двигались вправо-влево, плавали — признак полной потери сознания.

На площадке уже собрались соседи со всех этажей, с ужасом смотрели на валявшегося Костю, тихо переговаривались:

— Господи, что же это такое!

— Его убили, убили!

— Наверное, кто-то напал и ударил бутылкой по голове…

— Я слышала, как пришел лифт, дверь захлопнулась, а потом какой-то шум, как от падения тела, и после быстрые удаляющиеся шаги по лестнице. Кто-то побежал вниз.

— Ну да, лифтерши внизу не было, вот кто-то чужой ворвался и напал на Костю.

Лиля крикнула:

— Скорей вызывайте скорую помощь!

— Уже вызвали. И милицию вызвали.

— Дайте мне срочно какую-нибудь чистую тряпку, ну, полотенце, что ли.

Принесли несколько полотенец, Лиля закрыла рану и прижала кожу, чтобы остановить кровь:

— Помогите мне перенести его в квартиру. Только осторожно, чтобы не навредить.

Алеша спустился вниз следом за ней и теперь с ужасом смотрел на Костю и стоящую перед ним на коленях Лилю. Вместе с одним из соседей он приподнял обвисшее тело Кости, Лиля держала голову, прижимая полотенце. Дверь квартиры была открыта, там сидела растерянная и испуганная старушка, мать Кости. Жены дома не было.

Лиля меняла полотенца, и кровотечение вскоре остановилось. Она сразу поняла, что необходима срочная операция, трепанация черепа, чтобы открыть сломанную кость и обследовать повреждение мозга. Травма была слишком тяжелая, и даже после операции исход далеко не положительный, но другого выхода нет.

Соседи все прибывали, стояли на площадке, заходили в квартиру, грустно молчали. Пришел и участковый милиционер капитан Семушкин. Он вел себя как при исполнении служебных обязанностей, холодно и неспешно задавал вопросы, записывал в блокнот. Никто не знал, что в этом блокноте были записаны слова Кости на проводах Свирского.

Семушкин говорил:

— Так, что случилось? Кто видел? Где нашли? Кто нашел? Пострадавший пьяный? От него сильно разит вином.

Нападения никто не видел, высказывали только предположения:

— Он не пьяный, это его кто-то ударил бутылкой с вином по голове.

Участковый сказал:

— Кто ударил, а? А может, он сам упал и ушиб голову. Вином-то от него здорово разит, наверняка, он пьяный. Если бы не был пьяный, не упал бы.

Соседи зашумели:

— Да он никогда не пил, мы его знаем. Это просто запах из разбитой бутылки.

Лиля возразила Семушкину:

— Я врач-хирург и знаю, что от падения такой раны не бывает. Это прямой удар по голове тяжелым предметом.

— А где предмет?

Принесли разбитую бутылку.

— Так, предмет возьмем в дело. Надо составить протокол и записать свидетелей.

В это время пришли сотрудники скорой помощи с носилками. Врач осматривал Костю, Лиля рассказывала:

— Я соседка, работаю хирургом в Боткинской, меня сразу позвали. Это прямой удар бутылкой вина по голове, вот рана на затылке. Кровотечение только что остановилось. Он потерял не меньше литра крови. Обязательно возьмите анализ крови на алкоголь, он не пьяный, но из-за запаха разлитого вина его могут посчитать пьяным. Ему нужна срочная трепанация черепа. Куда вы его повезете?

— У нас наряд на 67-ю больницу, на Хорошевском шоссе.

— Я знаю больницу и главного хирурга, профессора Юмашева. Я позвоню ему.

Костю увезли, сознание к нему так и не возвратилось. Лиля поднималась к себе на восьмой этаж вместе с Алешей, он был грустен, но смотрел на нее с обожанием:

— Лилька, я ведь не знал, какая ты деловая и собранная. Я просто в восхищении.

* * *

Соседи не расходились допоздна, приходили все новые, узнать, что случилось. Костю Богатырева знали все и все любили. Удивлялись бандитскому нападению прямо возле двери квартиры. Напуганный писательский кооператив гудел, как улей, этот случай мог быть угрозой для многих, публично выражавших недовольство режимом. Кто-то высказал предположение, что это была месть за активное участие в проводах Свирского:

— Наверняка донесли в КГБ, а те и разделались с Костей.

Полночи соседи приходили к Лиле, спрашивали ее как специалиста, выживет ли Костя. Она не могла их уверить в этом.

У Лили было уже такое известное имя в медицинском мире Москвы, что ее знали многие. Утром она дозвонилась до профессора Юмашева, в 67-ю больницу:

— Георгий Степанович, это Лиля Берг, к вам привезли моего знакомого Костю Богатырева с повреждением черепа.

— Знаю, алкоголик.

— Он не алкоголик, он вообще не пьет.