Крушение

На левом столбе чернела видеокамера. Там же проступал черный короб домофона с единственно красным кружком кнопки. А на коробе – резная фигурка сокола, как будто из черного оникса.

– Тепло и гостеприимно, – буркнул Майло, трижды утапливая кнопку звонка.

Зуммер пропищал восемь раз, прежде чем в динамике ожил мужской голос.

– Да?

– Полиция.

Молчание.

Майло повторил.

– Серьезно? – откликнулся голос.

– Серьезней не бывает.

– Ладно. Только смотри, дружок, потом никаких гарантий.

– У нас гарантия одна: правосудие для всех. Открывай. – В объектив Майло сунул свой бэйдж: – На, смотри.

Прошла секунда.

– Без вопросов, – сказал голос.

Створка ворот гладко отошла.

* * *

Мы поехали по черному каменному проезду, разделенному полосой безупречно подстриженной травы; до стоянки отсюда было примерно с полкилометра. На ее пространстве могло смело разместиться три десятка автомобилей, но в поле зрения были всего два – черный «Рейнджровер» и потрепанный коричневый пикап с садовым инвентарем в кузове.

Позади двора взору открывалось огромное скопление белых плосковерхих кубов – архитектура, венчающая обложки лос-анджелесских глянцевых журналов.

На фоне таких чертогов дом через дорогу казался карликовым. Поместить эту громаду в центр, и у города будет новая концертная площадка.

Майло припарковался рядом с грузовиком садовников, и мы выбрались наружу. Откуда-то из-за всей этой лепнины просачивалось жужжание газонокосилки. Акры зеленой площади перед нами были уже снивелированы до гладкости бильярдного стола. Границы имения оторачивали четырехэтажные деревья; куда ни глянь, ни единого цветка.

– Что это значит на языке психологии? – вполголоса спросил Майло.

– Наверное, «мы не любим цветы».

– Пожалуйста, напомни, зачем я тебя сюда привел.

Мы направились к входным дверям. Они открылись еще до нашего приближения.

Там, освещенный ровным белесым светом, сеющимся из окна в крыше, стоял мужчина лет тридцати пяти. Бледная щетина на голове переходила в пушистую, более светлую бороду. Снизу под ним был белый мрамор. Заднюю стену образовывало стекло из пола в потолок. Все остальные поверхности тоже были оттенками белого – мебель, абстрактные скульптуры на пьедесталах, огромные картины без рам. Тему закругляли белая сорочка, узкие джинсы и лоферы. Заодно с браслетом и циферблатом «Ролекса».

Волосы и бронзовое лицо сочетались с серыми глазами.

Роста невысокого, но накачанный.

– Вы и в самом деле полиция?

– Да, мистер Клегг, – ответил Майло.

– Манн.

– Не понял?

– Я не мистер Клегг, я мистер Штоллер. Манфред. Вот меня и называют Манном. Как Манфреда[28].

Он терпеливо улыбнулся этой своей, похоже, изрядно заезженной шутке.

– Но вы работаете же с мистером Клеггом?

– Я – ассистент Джейсона. Прошу входить. Но учтите, у меня жесткий регламент. Что именно вас интересует?

– Пропала женщина, которая здесь работала.

– Да вы что? – Штоллер поднял брови. – Кто бы это мог быть?

– Имельда Сориано. Работала почти три месяца, поступила к вам от агентства «Мадлен».

– Не сомневаюсь в этом, – сказал Штоллер. – Их услугами мы пользуемся многие годы. Но вот в чем специфика с агентствами: персонал проверяют они, и нам не нужно стоять с ними рядом, а тем более лично.

– Никаких братаний с прислугой?

– Понимаю, звучит немного снобистски. Но, ребята, у нас тут своих вопросов выше головы…

– А Джейсон Клегг не может быть знаком с персоналом ближе?

Штоллер вышел наружу. Солнечный свет его как будто приглушал, а та штуковина в крыше, наоборот, подпитывала.

– Технически этим объектом собственности управляет Джейсон, но на самом деле он всюду и везде, а на мне здесь каждодневное управление.

– «Всюду» значит…

– Он курсирует между всеми резиденциями семьи. В каждой из них по ассистенту, но Джейсон стоит над всеми.

– О каком количестве резиденций идет речь?

– О семи.

– И где, если не секрет?

Штоллер стал загибать пальцы:

– Кроме этой, у нас есть еще Аспен, Кона, Манхэттен, Лондон, озеро Комо и Сингапур.

Он улыбнулся. Без застенчивости, с толикой самодовольства.

– Я понимаю, ребята, звучит помпезно, но это уже разговор о другом мире. Три частных самолета – ангары на трех континентах – и пара яхт океанского класса, одна для Северного полушария, другая – для Южного.

– Не мешало бы еще и третью, – сказал Майло. – Для синхронизации.

– Не удивлюсь, если это уже обсуждается, – улыбнулся на это Манфред Штоллер.

– Получается, Азизы действительно возвысились над средним классом.

Штоллер рассмеялся:

– Можно сказать и так. Не спрашивайте, каким образом, вдаваться в подробности я не имею права. Скажем так: вложились с умом.

– Это надо уметь предугадывать, – сказал я.

– Надо. Мое же умение предугадывать состоит в том – так держать это место в тонусе, на случай если семья вдруг нагрянет сюда, чтобы недолго погостить.

– Когда это, кстати, было последний раз?

– Шесть-семь месяцев назад. Последнее время они предпочитают Европу.