Крушение

– О’кей… Ну что сказать? Особа с прибабахом, со своими прихотями, как, собственно, и все в нашей индустрии. Но в Зельде это было более ярко выражено. Она могла опуститься ну реально низко, да так быстро, что и глазом не моргнешь. А затем – рраз! И она снова на взлете, аж до стратосферы, и опять так резко, что задаешься вопросом: а не водила ли она тебя за нос, когда была внизу?

– Это вызывало проблемы на съемочной площадке?

– В том-то и дело, что нет. Если нужно было снимать сцену, Зельда была готова на все сто. Как будто она… машина, что ли.

– Откуда вы знали, что она при этом вас не водит за нос?

Стив поставил свою кружку на стол.

– Вы намекаете, что она была кромешной лгуньей?

– Вовсе нет. – Я покачал головой. – Просто интересно. Для саморазвития. Век живи, век учись…

– Откуда мне знать? Хотя я и замечал, как она проделывала те кунштюки. В такие моменты она думала, что на нее никто не смотрит.

– Проделывала? Что именно?

– То безудержно вверх, то безудержно вниз. Как на качелях. Вниз – это когда она сидит и рыдает в гримерке; трясется трясом, как ребенок-аутист. Прячется от съемочной площадки, лицо как у зомби. Вверх – это когда мечется взад и вперед по коридору, аж искрит; глазищи полыхают, даже волосы на себе подергивает. И разговаривает сама с собой, как сбрендивший попугай. Как будто под наксом.

– А это не мог быть как раз он, тот самый накс?

– Хм… Хороший вопрос. Я в свое время знался со многими отвязями, среди них были и нарики. Но у них это протекало как-то по-иному. Хотя вы специалист, вам виднее. То, что она наркоманит, по ней заметно не было: вес стабильный, кожа атласная, да и вся она такая… аппетитная. Честно говоря, переспать с ней я был бы ой как не прочь, но только не было между нами тех самых флюидов… ну вы меня понимаете?

Я кивнул.

– А еще кто-нибудь замечал эти ее «качели»?

Глаза Стива сузились в щелки.

– Вы ищете, кто бы мог подтвердить мои слова?

– Скажем так: просто раздумываю, насколько четко это проявлялось внешне.

– Никакой четкости не было. Я видел все лишь мимоходом; пасти ее мне рабочая этика не позволяла. На съемки я приходил всегда первым, а уходил последним. Спросите кого угодно, превышал ли я хоть когда-нибудь лимит в три дубля.

– Уяснил, – сказал я. – А Зельда никогда не выказывала признаков психического расстройства? Ну там, скажем, галлюцинации, заумные рассуждения о каких-нибудь теориях или идеях…

– В смысле, мерещились ли ей летающие слоны? Лично я от нее об этом ни разу не слышал. Хотя кто знает, что творится в людских головах, – верно, док? Если вы насчет зауми, то определенно да. За ней это водилось. Иной раз всплывает на площадке с опозданием и начинает нести, что у нее, дескать, задержали рейс. Какой, к черту, рейс, если она никуда не уезжала из города? Мы же все там обитали, постоянно были в курсе. Была еще всякая религиозная хрень, много такого…

– Типа, второе рождение?

– И даже не второе, а вообще постоянное, – грустно усмехнулся Стив. – Одну неделю она буддистка, а на другую уже вся в суфизме. Затем – Каббала, и она поводит ручками по книге, чтобы впитать секреты. Назавтра опять – бабах – и она возвращается к Иисусу и ходит вот с такущим крестом. У нас на площадке даже завелась шутка: кто у Зельды сегодня бог дня. Я однажды спросил ее: мол, кто у тебя сегодня в богах ходит? А она на полном серьезе отвечает: «Меня направляет незримый дух». Я спросил: «Типа ангела-хранителя?», а она, помнится, улыбнулась, чмокнула меня в щеку и ушла. Как будто она узрела свет, а я тут дуралей, ничего не петрю…

Он заговорщицки подался вперед.

– Или вот, только что вспомнил: самое странное, что она однажды вытворила. Сказала, что у нее только что случилось озарение: оказывается, она и есть Бог. Мы как раз сидели между дублей, и Зельда это на меня обронила. Я решил, что она дурачится, и брякнул, типа: «А слабо́, Иегова, раскрыть мне выигрышные номера лотереи?» Она вот так вот на меня воззрилась, во все очи, а затем отвернулась и начала напевать что-то безумное. Мне вот с тех пор думается: может, она имела в виду всего-то навсего одну из побасенок нью-эйджа о том, что «Бог живет во всех нас»?

– А не высказывала она когда-нибудь что-то явно бредовое, но не религиозного характера?

Стив Бил хлопнул себя по лбу.

– О! Знаете, вот вы меня размотали на воспоминания, и теперь ведь они ко мне реально приходят. Может, то, что я сейчас сказал, было и не самое безумное. А безумным было другое.

Сколупнув с круассана миндалинку, он медленно ее сжевал.

– Даже не уверен, что хочу вам об этом рассказывать: вдруг подумаете, что это я сумасшедший.

– Обещаю: никаких диагнозов, – подбодрил я с улыбкой.

– Ну, хорошо. Готовы? Ей казалось, что она – ее собственная мать.

– Ого. Это что-то новенькое.

– Даже для вас, правда? Что ж, это обнадеживает: значит, не я один в ауте.

– А что именно она…