Крушение

— Я вместе с госпожой, — ответил Умеш.

— Я дал тебе билет до Бенареса, а это гаджипурская пристань. Мы ведь не едем в Бенарес.

— И я не поеду.

Ромешу и в голову не приходило, что Умеш навсегда останется с ними, но непреклонная решимость мальчика озадачила его, и он спросил Комолу?

— Разве Умеша нам тоже придется взять с собой?

— А куда же ему деваться? — ответила Комола.

— Нет, он сказал, что хочет быть только с нами. Смотри, Умеш, не отставай от дяди. Место незнакомое, можешь потеряться в толпе.

Куда ехать, кого с собой брать, все это Комола решала теперь сама, словно вдруг пришел конец ее безропотному подчинению желаниям Ромеша. Поэтому теперь Умеш шествовал рядом с ней, прижимая к груди маленький узелок с платьем, и этот факт не подлежал никаким обсуждениям.

Небольшой домик дяди стоял между городом и европейским кварталом. За домом находился сад из манговых деревьев, впереди искусственный грот, дальше, за невысокой оградой, был расположен орошаемый родниковой водой огород, состоящий из нескольких грядок капусты и бетеля.

На первое время Комола и Ромеш поселились в этом доме. Дядя Чокроборти любил всем рассказывать о слабом здоровье своей жены Харибхобини, но посторонний взгляд никогда бы не заметил у нее и следа недомоганий. Лет ей, видно, было уже немало, но лицо еще было молодо и энергично, а седина лишь едва пробивалась на висках: будто старость уже произнесла над ней свой приговор, но не осмелилась еще привести его в исполнение.

В действительности дело обстояло так. Еще в молодости Харибхобини терзали жестокие приступы малярии. Чокроборти считал, что перемена климата излечит ее, переселился с ней в Гаджипур и занял здесь место школьного учителя. И с тех пор, несмотря на то, что жена совершенно поправилась, он не переставал беспокоиться о ее здоровье.

Оставив гостей во внешней половине дома, он пошел в зенану[36] и позвал жену.

Харибхобини только что кончила молотить на огороженном дворике пшеницу и расставляла на солнце кувшины и кухонную утварь.

Войдя туда, Чокроборти тотчас воскликнул:

— Как же так можно, ведь уже холодно! Не накинуть ли тебе что-нибудь на плечи?

— Ну и странный же ты! — воскликнула Харибхобини. — Какой там холод — солнце спину жжет!

— В этом тоже нет ничего хорошего, уж не такая дорогая вещь зонтик.

— Хорошо, купим зонтик, а теперь ответь, почему ты так задержался?

— Долго рассказывать. В доме гости, надо о них позаботиться. — И он рассказал ей о своих новых знакомых.

Неожиданные вторжения гостей издалека в дом Чокроборти случались довольно часто, но Харибхобини совершенно не была готова принять супружескую пару.

— Боже мой! Где ты поместишь их? — воскликнула она.

— Сначала познакомься, а потом будем говорить о том, как их устроить, — ответил Чокроборти. — Где наша Шойла?

— Купает ребенка.

Чокроборти тут же привел в зенану Комолу. Как только девушка приблизилась и почтительно приветствовала Харибхобини, та коснулась ее подбородка и затем, выражая свое восхищение, поцеловала кончики своих пальцев.

— Смотри, как она похожа на нашу Бидху! — обратилась она к мужу.

Бидху, их старшая дочь, жила в доме мужа, в Аллахабаде. Чокроборти усмехнулся про себя при этом сравнении: у Комолы не было ничего общего с Бидху, но Харибхобини не могла признаться, что чужая девушка красотой или другими качествами превосходит ее дочерей. Шойлоджа жила здесь и могла не выдержать очной ставки с Комолой, поэтому Харибхобини сравнила ее с отсутствующей старшей дочерью и таким образом удержала знамя победы в своем доме.

— Я очень рада вам, — сказала хозяйка, — но в нашем новом доме еще не кончен ремонт, и мы ютимся пока здесь, так что больших удобств не сможем вам предоставить.

У Чокроборти действительно был домик около базара, который сейчас ремонтировался, но там еще помещалась маленькая лавчонка, и ни о каких удобствах для жилья не могло быть и речи.

Не опровергая эту выдумку, Чокроборти, усмехнувшись, сказал:

— Я бы и не привел их сюда, если бы не знал, что Комола умеет переносить неудобства.

Заметив жене, что осеннее солнце вредно и поэтому ей лучще идти в дом, Чокроборти, отправился к Ромешу.

Харибхобини тотчас же решила познакомиться с Комолой поближе.

— Я слышала, твой муж — адвокат? Давно он работает? А какой у него заработок? Что? Он еще не начал практиковать? Тогда на что же вы живете? Наверно, у твоего свекра большое состояние? Не знаешь? Боже мой… Что за странная девушка! Ты ничего не знаешь о доме свекра? А сколько муж дает тебе в месяц на расходы? Ведь когда нет свекрови, все хозяйство приходится вести самой! Ну ничего, ведь ты уже не маленькая! Муж моей старшей дочери отдает ей весь заработок.