Крупнейшее поражение Жукова Катастрофа Красной Армии в Операции Марс 1942 г.

Задумывался Конев и о противнике. Хотя немецкие пехотные дивизии еще не успели оправиться после августовских сражений, они уже закрепились на тщательно подготовленной прочной линии обороны. Когда разведка доложила Коневу, что Немецкая 5-я танковая дивизия по-прежнему прикрывает передний край обороны, он содрогнулся, вспоминая о том, какой ущерб нанесла эта дивизия в августе наступающим советским войскам. Мало того, где-то в тылу скрывались другие танковые соединения, но разведчикам не удалось выяснить ни их численности, ни точного расположения. Конев искренне надеялся, что при согласованном наступлении советских войск на все сектора Ржевского выступа эти опасные резервы противника будут брошены в другие места, но в глубине души знал, что и на его долю их хватит.

Отгоняя страшные мысли, Конев покинул штаб, предоставив офицерам выполнять свою работу.

Штаб Калининского фронта. Торопец, 28 октября 1942 года

Прошло всего две недели с момента получения пересмотренной директивы Ставки, касающейся новой операции против немецкой группировки подо Ржевом, а офицеры штаба Калининского фронта уже торопливо готовили приказы под надзором самого Жукова. Через два дня после получения директивы командующий фронтом, генерал армии Максим Алексеевич Пуркаев, представил свою концепцию операции членам штаба, указав, какие масштабные и важные задачи возложены на фронт Жуковым, и подчеркнув, что за подготовкой к операции Жуков наверняка будет следить лично. И действительно, на прошлой неделе Жуков совершил осмотр данного сектора фронта, глубоко вникая в подготовку к наступлению. Жуков привез с собой детальный план поддержки операции «Марс», который Генштаб разрабатывал с 12 по 20 октября. Теперь Жукову предстояло убедиться, что планы поддержки соответствуют детальным планам Пуркаева и его штаба, а также подчиненных ему армий и корпусов. Сидя рядом с Пуркаевым, Жуков обсуждал первое крупное изменение в плане. Как всегда, изменение было обусловлено не противником, а погодой. Этого и следовало ожидать во время осеннего наступления, да еще на лесистых северных окраинах Черноземья на северо-западе России. Как обычно в этих местах, переход отлета к осени ознаменовался немыслимо переменчивой погодой. Хорошие погодные условия в начале октября сменились к середине месяца проливными холодными дождями. Ливни превратили чернозем в черное вязкое месиво; дороги, и без того разбитые увеличившимися снабженческими перевозками, снующими от фронта в тыл и обратно транспортом, просто не могли выдержать такой нагрузки. Такая же ситуация наблюдалась на участке Западного фронта, и поэтому Жукову опять пришлось до-бипаться у Ставки разрешения отложить начало операции хотя бы до середины ноября, что ему и было разрешено. Жуков полагал, что, если погода не переменится, первым в наступление придется двинуть войска генерала Василевского.

Еще одно обстоятельство Жуков втайне счел благоприятным. Если войскам Василевского будет сопутствовать успех, тогда центральный участок немецкого фронта ослабеет, что облегчит проведение операции «Марс». Если же Василевскому не повезет, успех операции «Марс» неизбежно затмит достижения «Урана», а также будущую славу и удачу тех, кто задумал и проводил последнюю операцию. Не имея привычки мириться с поражениями и всегда оставаясь предельно самоуверенным, Жуков не допускал и мысли, что его войска могут потерпеть фиаско.

Присутствие Пуркаева вселяло в Жукова уверенность. Этот ученого вида генерал был двумя годами старше сорокашестилетнего Жукова и уже хлебнул трудностей военного времени (32). Выучка превосходного штабного офицера позволяла ему пережидать эти бури, не теряя уравновешенности. До войны Пуркаев служил начальником штаба Белорусского военного округа, затем — начальником штаба при Жукове в Киевском особом военном округе (когда началась война, он был начальником штаба того же военного округа при генерале Кирпоно-се). Впоследствии Пуркаев пережил все ужасы[5] окружения и уничтожения Юго-Западного фронта под Киевом, позднее снопа перешел под командование Жукова и во время московского контрнаступления возглавил сначала 60-ю, а потом 3-ю ударные армии. Благодаря эффективным действиям в ходе Холмско-Торопецкой операции зимой 1941 года Пуркаев стал командующим Калининским фронтом — после того, как Коневу, в конце августа было поручено командование Западным фронтом. «Да, — мысленно подтвердил Жуков, — Конев и Пуркаев полностью соответствуют моим целям».