Кругом измена, трусость и обман

Так, в том же письме от 2 сентября Ухтомский пишет: «Бадмаев установленным у меня с ним шифром просит депешей повергнуть на Ваше Всемилостивейшее благоусмотрение вопрос о дозволении нашему генеральному консулу в Урге Шишмарёву приехать сюда для интересных докладов. Этот деятель, буквально обожаемый монголами, человек Муравьёвской школы. Шишмарёв — лицо без связей, без свитского лоска, воплощение скромности»^{438}.

15 сентября 1895 г. Бадмаев шифром передаёт Ухтомскому следующее: «Выезжаю верхом со 150 помощниками. Буду во всех важных пунктах до Кореи. Всюду разузнаю на месте сам, как сподручнее провести на частные средства ближайшим путём железную дорогу из внутреннего Китая в Читу. Пространство между этими районами занято и охраняется монголами. Вхожу в соглашение со всеми их главными вождями. Народ за нас. Маньчжурская династия падает. Казаки и буряты единодушно мне содействуют»^{439}.

Таким образом, из приведённых выше документов вырисовывается образ П. А. Бадмаева как выдающегося русского военного агента, разведчика, дипломата и переговорщика. А что нам известно о Бадмаеве благодаря либеральным и большевистским фальсификаторам? Какой-то подозрительный тибетский врач, шарлатан, опаивавший царя каким-то зельем, авантюрист, проходимец, друг Распутина.

Причины дискредитации имени Бадмаева вполне понятны. Он, как никто, много сделал для сближения России и Востока, России и буддистских народов, где авторитет Белого Царя достиг к 1913 г. небывалого подъёма. Недаром Ухтомский ещё в 1895 г. просил Императора Николая II прислать в дальневосточные владения «Ваш портрет в Терской или Кубанской форме, как наиболее подходящей при изложении идей о Белом Царе Востока»^{440}.

Бадмаев и после своего обоснования в Петербурге продолжал способствовать делу сближения России и восточных народов. Не без его участия в русской столице был открыт буддистский дацан. В начале XX века, опять-таки при участии Бадмаева, один из выдающихся буддийских богословов Агван Дорджиев активно поддерживал распространение влияния России на Восток. Оно стало одной из главных причин постройки двух железнодорожных магистралей, призванных осуществлять связь с Дальним Востоком. Дорджиев призывал к созданию торгово-промышленного дома, деятельность которого охватила бы Монголию и Тибет.

Далай-лама XIII направил к Императору Николаю II делегацию буддийских монахов, которая передала Государю подлинные одежды Будды и священную мандалу. Дар ламы свидетельствовал о глубочайшем почитании русского царя со стороны тибетских буддистов.

Естественно, что такое усиление России на Востоке не могло радовать Англию, и поэтому компрометация людей, проводивших русскую политику на Востоке, входила в компетенцию британских спецслужб. Ну а русская либеральная общественность и революционеры, как всегда, сознательно или несознательно были на стороне наших геополитических противников.

Никто в обществе, естественно, не мог предположить, что деятельность Ухтомского и Бадмаева не ограничивалась всем известными занятиями. По своему положению князь Ухтомский был, конечно, намного выше, чем Бадмаев. И сфера его интересов была гораздо шире. Для нас представляет особый интерес, что Ухтомский, помимо прекрасной осведомлённости о буддистских народах России, был одним из лидеров Соловьевского общества, регулярно обсуждавшего «наболевшие вопросы иноверия и инородчества», в том числе необходимость уравнения прав и прекращения репрессий в адрес духоборов и молокан, евреев и армян^{441}.

Как известно, князь Ухтомский пользовался в старообрядческой среде определённым уважением. Если учесть, что князь, безусловно, был связан с личной разведкой Императора Николая II, то не вызывает сомнений, что кроме историко-культурного аспекта, буддисты и старообрядцы интересовали Ухтомского и с точки зрения интересов государства. Ухтомский замечал и выделял тех людей, которые могли бы, имея влияние на ту или иную религиозную группу или сообщество, добиваться их примирения или сотрудничества с верховной властью.