Кругом измена, трусость и обман

Тем не менее это внезапное отправление императорских поездов вызвало крайнее беспокойство А. А. Бубликова и Ю. В. Ломоносова. Они потребовали от железнодорожников немедленно задержать литерные поезда любой ценой. В 11 ч утра Бубликов отправил начальнику Виндавской железной дороги телеграмму, в которой требовал «сделать физически невозможным движение каких бы то ни было поездов в направлении от Бологое в Дно. За неисполнение или недостаточно срочное исполнение настоящего предписания будете отвечать как за измену перед Отечеством»^{830}.

Несмотря на эту грозную телеграмму, императорский поезд днём прошёл Старую Руссу, на вокзале которой, по свидетельству Д. Н. Дубенского, собралась огромная толпа, которая при виде поезда снимала шапки и кланялась^{831}.

Эти свидетельства Д. Н. Дубенского не подкрепляются другими свидетельствами. А. А. Мордвинов пишет только, что «в Старой Руссе текла обычная мирная жизнь». В. Н. Воейков вообще ничего об этом не сообщает.

Кроме того, известно, что железнодорожная телеграфная связь была отключена и, по словам А. А. Мордвинова, «о непосредственном движении императорского поезда предупреждались только соседние станции». Откуда же на станции успела собраться «огромная толпа»?

В. Н. Воейков пишет, что в Старой Руссе ему «удалось по аппарату получить сведения, что генерал-адъютант Иванов только в это утро, то есть в среду, прошёл станцию Дно. Это известие, доложенное мною Государю, произвело на него неприятное впечатление; Его Величество спросил меня: „Отчего он так тихо едет?“ Тот же вопрос задавался и лицами свиты»^{832}.

Однако «лица свиты» в своих воспоминаниях ни слова не пишут о своём беспокойстве в связи с рейдом генерала Н. И. Иванова. Наоборот, по сведениям А. А. Мордвинова днём 1 марта пришло «благоприятное известие, что генерал Иванов со своим эшелоном благополучно, без задержки проследовал через Дно и должен быть уже в Царском Селе»^{833}.

В Старой Руссе, по словам А. А. Мордвинова, стало известно, что «мост по Виндавской дороге якобы испорчен или ненадёжен, и было решено двигаться на Псков».

Очевидно, что история про неисправный мост нужна была для того, чтобы объяснить следование императорских поездов не на Вырицу и Царское Село, а на Псков.

Когда собственный императорский поезд, повернутый изменившими железнодорожными служащими в сторону Пскова, утром 1 марта проследовал Старую Руссу, В. Н. Воейков послал шифрованную телеграмму генерал-адъютанту М. В. Алексееву. В ней дворцовый комендант просил наштаверха «распорядиться о беспрепятственном проезде»^{834}.

Это обращение В. Н. Воейкова к генералу М. В. Алексееву весьма показательное. Вызывает недоумение, почему Воейков обратился не к главнокомандующему армиями Северного фронта генералу Н. В. Рузскому, что было бы логично, а к начальнику штаба Ставки? По имеющимся документам, официального ответа генерала Алексеева на эту телеграмму не было. Из разговора по прямому проводу между полковником А. А. Барминым и С. С. Карамышевым, состоявшегося 1 марта в 12 ч 10 мин, становится известным, что литерный «А» вышел из Старой Русы в 11 ч 45 мин в направлении на Псков. Поезд не имел официального наряда. Тем не менее в штаб Северного фронта поступило распоряжение обеспечивать поезду благополучное следование. А. А. Бармин предполагал, что «приказание, наверное, получено из поезда»^{835}.

Точное время прибытия поезда на станцию Дно неизвестно. Лица свиты утверждали, что это было в 15 ч, В. Н. Воейков на допросе ЧСК — «в Дно мы приехали в 6 часов вечера»^{836}.

Лица свиты пишут, что ничего особенного в Дно не произошло. «Станцию Дно мы прошли совершенно спокойно», — пишет Д. Н. Дубенский. А. А. Мордвинов вообще ничего об остановке в Дно не писал^{837}.

Однако имеются сведения, позволяющие считать приезд в Дно литерных поездов совсем не «благополучным».