Читаем Круглый дом полностью

Мамина работа заключалась в том, чтобы знать чужие секреты. Первая перепись населения на территории, ставшей потом нашей резервацией, состоялась еще в 1879 году, и там фиксировалось вот что: семья по принадлежности к племени, а иногда и к тотемному клану, род занятий, родственные отношения, возраст и исконное имя на родном языке. К тому времени многие уже взяли французские или английские имена и фамилии или перешли в христианскую веру, после чего получили имя католического святого. В задачу мамы входило распутывать тугой клубок ответвлений от генеалогического древа каждого клана. После смены множества поколений нашего народа возникли непроходимые дебри из имен и кровных связей. На концах каждой ветви, само собой, обнаруживались дети, которых родители вписывали в состав клана, а нередко – матери- и отцы-одиночки, причем указание в пустой графе родителя мужского или женского пола, чья личность, если бы стала достоянием гласности, могло сильно встряхнуть ветви соседних древ. Дети инцеста, растления, изнасилования, адюльтера, блуда за границами или в пределах границ резервации, потомство белых фермеров, банкиров, монахинь, федеральных чиновников, полицейских, священников. Мама держала все свои папки под замком в сейфе. И никто, кроме нее, не знал комбинации кодового замка сейфа, поэтому, пока она лежала дома, на ее столе в кабинете скопилась высокая стопка заявлений на зачисление в племя.

* * *

На следующее утро специальный агент Бьерке сидел у нас на кухне и ломал голову, как же ему допросить маму о той самой папке.

– Может, было бы проще это сделать, если бы у нас была женщина-офицер? С ней она бы стала разговаривать? Вообще-то можно привезти женщину-агента из нашего офиса в Миннеаполисе.

– Не думаю…

Отец собирал на поднос завтрак для мамы. Он пожарил яйца так, как она любила, намазал тост маслом, поставил розетку с малиновым джемом тети Клеменс. Он уже отнес ей кофе со сливками, и она пообещала, что сядет и выпьет хотя бы полкружки.

Я отправился наверх с подносом и поставил его на стул рядом с ее кроватью. Мама отставила кружку с кофе и притворилась спящей – я догадался, что она притворяется, по ее напряженной позе и по неестественно шумному дыханию. Возможно, она знала, что у нас опять Сорен Бьерке, а может, и отец уже успел ей что-то ляпнуть про папку. Она могла счесть, что я ее сдал. Я не знал, простит ли она меня когда-нибудь, и вышел из комнаты, мечтая отправиться прямиком к Соне и дяде Уайти и залить там кому-нибудь полный бак бензина, или помыть лобовое стекло, или, на худой конец, отдраить зловонный сортир. Я был готов на что угодно – лишь бы не подниматься снова к маме, не заходить к ней в спальню. Но отец сказал, что это важно: если я буду присутствовать, она не сможет отказаться.

«Нам нужно преодолеть все ее отказы», – вот как он выразился, и эти слова вызвали у меня невыразимый ужас.

И мы втроем поднялись наверх. Первым – отец, за ним Бьерке, последним – я. Отец постучал и вошел. А Бьерке, уставившись в пол, остался снаружи. Отец что-то произнес.

– Нет! – вскричала мама, и тут же раздался грохот и звон: я понял, что это полетел на пол поднос с завтраком и столовые приборы, которые я принес. Из-за двери показался отец: его лицо лоснилось от пота.

– Давайте поскорее покончим с этим.

Мы вошли в спальню и сели на два складных стула, которые отец пододвинул поближе к ее кровати. Сам он, точно пес, который знает, что хозяйка его недолюбливает, робко присел в изножье кровати. А мама придвинулась к стенке, повернулась к нам спиной и, как маленькая, положила на ухо подушку.

– Джеральдин, – начал отец тихо. – Здесь Бьерке и Джо. Прошу тебя, ты же не хочешь, чтобы он тебя видел такой.

– Какой? – сдавленно прохрипела она. – Умалишенной? Он выдержит. Он уже видел меня такой. Но лучше бы он пошел к своим друзьям. Пусть он уйдет, Бэзил. Тогда я поговорю с вами.

– Джеральдин, ему кое-что известно. Он кое-что рассказал.

Мама свернулась клубком под одеялом.

– Миссис Куттс, – заговорил Бьёрке. – Прошу прощения, что снова вас тревожу. Я бы хотел поскорее покончить с формальностями и оставить вас в покое. Но дело в том, что мне требуется от вас кое-какая дополнительная информация. Вчера мы узнали от Джо, что в день нападения кто-то вам звонил. По словам Джо, этот звонок вас сильно расстроил. Он говорит, что вскоре после этого звонка вы сказали ему, что вам надо съездить за папкой, и уехали к себе в офис. Это так?

Мама лежала неподвижно и не издала ни звука. Бьерке повторил свой вопрос. Но она решила взять нас измором. Она не повернулась. И не шевелилась. Казалось, прошел целый час, и на протяжении этого часа мы сидели в нервном напряжении, сменившемся разочарованием, а затем досадой. Наконец отец поднял руку и шепнул: «Хватит!»

Выйдя из спальни, мы спустились вниз.

Перейти на страницу:

Все книги серии Литературные хиты: Коллекция

Время свинга
Время свинга

Делает ли происхождение человека от рождения ущербным, уменьшая его шансы на личное счастье? Этот вопрос в центре романа Зэди Смит, одного из самых известных британских писателей нового поколения.«Время свинга» — история личного краха, описанная выпукло, талантливо, с полным пониманием законов общества и тонкостей человеческой психологии. Героиня романа, проницательная, рефлексирующая, образованная девушка, спасаясь от скрытого расизма и неблагополучной жизни, разрывает с домом и бежит в мир поп-культуры, загоняя себя в ловушку, о существовании которой она даже не догадывается.Смит тем самым говорит: в мире не на что положиться, даже семья и близкие не дают опоры. Человек остается один с самим собой, и, какой бы он выбор ни сделал, это не принесет счастья и удовлетворения. За меланхоличным письмом автора кроется бездна отчаяния.

Зэди Смит

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее

Похожие книги