Круглянский мост

Степка снял со спины винтовку и тоже присел несколько в стороне от тех двоих. Винтовка у него была старая, с граненым казенником, выпущенная, судя по клейму, еще в двадцатые годы. Вообще-то стреляла она неплохо, затвор также работал нормально, и Степка был бы вполне ею доволен, если бы не мушка. Мушка раскернилась в своем гнезде и часто сползала в сторону от положенного ей места. Прежде чем выстрелить, надо было сдвинуть ее, чтобы совместились риски, а потом уж прицеливаться.

Степка подобрал на земле сучок, ногтями отщипнул от него щепочку и начал засовывать ее под мушку. Щепка, однако, не лезла, ломалась. На его занятие обратил внимание Данила, а затем и Бритвин, который, вглядевшись, недовольно двинул бровями:

– Ты что делаешь?

– Да вот, мушка.

Бывший ротный повернулся на бок и с требовательной уверенностью протянул руку:

– А ну!

Степка еще раз ковырнул щепкой, но опять неудачно и отдал винтовку Бритвину. Тот сел, расставив колени, привычно поклацал затвором.

– Ну и ломачина! Грязная, конечно, ржавая... У тебя кто командир? Меликьянц, да?

Степка промолчал. Разговаривать с Бритвиным у него уже пропала охота – он знал, что тот скажет дальше.

– Ладно. Давайте винтовку.

– Нет, обожди! – уклонился от его руки Бритвин. Он щелкнул курком, потрогал прицельную планку, потом взглянул на мушку. – А еще говорили, Меликьянц – строгий командир!

Степка все молчал, но под елкой подозрительно завозился Данила.

– Да он не Меликьянца – он с кухни.

– Как с кухни?

Бритвин опустил руку с винтовкой и вперил в него недоумевающий, почти возмущенный взгляд. Степка выхватил у него винтовку, подумав про Данилу: чтоб ты пропал! Тянул его кто за язык, что ли? Но поправить ничего уже было нельзя, и он огрызнулся:

– А что на кухне – не люди?

Потом поднялся и закинул свою «ломачину» за плечо, готовый идти, только идти было некуда – надо было ждать. Данила с легкой усмешкой на широком лице, а Бритвин с настороженностью посматривали на него.

– Тебя кто в группу назначил? – спросил Бритвин, сдвинув к переносью широкие брови.

– А вам что за дело?

Все было слишком знакомо. Степка опять почувствовал себя в положении человека, действия и способности которого брались под сомнение, и это невольно толкало его на дерзость.

– Назначили! У вас не спросили.

Бритвин тем не менее, сохраняя выдержку, погасил удивление и повернулся к Даниле, который без особого внимания к ним обоим копался в глубине своей сумки.

– Дожили, нечего сказать! – проворчал бывший ротный, снова откидываясь на локте.

Степка, потоптавшись немного, сел поодаль от них возле стежки. Первая радость в нем быстро омрачалась досадой, он уже каялся, что дал Бритвину в руки винтовку, – пусть бы осматривал свою. А то достал где-то десятизарядку, и столько важности! Еще неизвестно, чья лучше возьмет – его СВТ или эта, образца 1891 года. Степка мог бы все это объяснить им, как и то, что при кухне он оказался случайно, что он не меньше других в свое время походил на задания. Но возникшая уже неприязнь к обоим, особенно к Бритвину, брала свое, и он ничего не мог с ней поделать.

Обиженно притихнув, Степка не сразу заметил, как со стороны шалашей появился Маслаков. Под елью, шурша кожухом, начал вставать Данила, поднялся и удобнее сел Бритвин. У Степки же от чирьев ломило в шее, и, чтобы оглянуться, он вынужден был повернуться всем корпусом. Шагая через поляну, командир одной рукой нес немецкую канистру, подойдя, поставил ее на дорогу и сдвинул с потного лба армейскую шапку.

– Что это? – спросил Бритвин.

– Дымок, дымок пускать будем, – заговорил Маслаков. – Думал, сыграем – ничего не вышло. Будем дымить.

Все озадаченно глядели на канистру – Данила и Степка стоя возле нее, а Бритвин молчаливо сидя на своем месте. Разумеется, они понимали, что получилось хуже, чем предполагали: бензин – не тол, жечь всегда хуже, нежели взрывать.

– Так мы что, не на «железку»? – сдержанно спросил Бритвин, уставясь куда-то вниз, на сапоги командира.

Маслаков с неунывающей живостью в глазах окинул своих подчиненных.

– Нет, не на «железку». В другую сторону. На Кругляны.

– На Кругляны... А кто тебе группу комплектовал?

– А что, плохая группа? Сам подбирал.

Бритвин неторопливо встал, подошел ближе. Затем неожиданно повернулся и оказался лицом к лицу со Степкой.

– А этого тоже сам выбрал?

– Толкача? А что, плохой подрывник?

Бритвин исподлобья укоризненно посмотрел на командира.

– Где это он подрывал? На кухне?

– Где надо было, там и подрывал! – не стерпев, огрызнулся Степка. – Подумаешь, начальник нашелся!

– Тихо!

Наверно, Маслаков только сейчас что-то понял. Улыбка исчезла с его лица, без нее черты его сделались резкими, почти жесткими.

– Кого брал – мое дело, – сказал он. – Кто заслуживал.

– Заслуживал! Ты посмотри, какая у него винтовка! – кивнул головой Бритвин, с обиженным видом отходя в сторону.

Маслаков повернулся к Степке:

– А ну, дай сюда!

Степка подал винтовку, Маслаков открыл затвор, резко щелкнул курком. Строго взглянул на парня:

– В чем дело?

– Да мушка немного шатается, – будто о пустяке, нарочитой скороговоркой ответил Степка и прикусил губу.