Круги в пустоте

— Доброе утро, — кивнул тот, с тоской отмечая, что ничего приличного в голову не лезет. А всякие «премного благодарен» и «вельми славен еси» тут вряд ли пригодились бы. Пускай чужой язык усвоился с легкостью, но нужные фразы лежали где-то глубоко, до них еще докопаться надо было. Хайяар ведь когда-то объяснял — при обмене душами имну-глонни передается знание, но не жизненный опыт партнера.

— Легко ли добрался ты, гость? — безразлично-вежливым тоном поинтересовался государь, глядя куда-то мимо. Мимо нескольких столпившихся возле трона придворных в пышных мантиях, мимо замерших стражников со странными копьями, напоминавшими африканские ассегаи — толстое древко оканчивалось метровой длины четырехгранным клинком.

— Спасибо, в лучшем виде, — сказал Петрушко, вспоминая свое мучительное странствие сквозь мутный кисель Тонкого Вихря. — Бывало и хуже, — добавил он себе под нос.

— Ну, как бы то ни было, ты здесь, кассар Вик-Тору, — ответил государь и неожиданно подмигнул ему. — Нам предстоит обсудить немало важных дел, ибо времена приближаются трудные, и хотя милость Единого непреложно пребывает с нами, но придется и самим поработать.

— Это уж точно, — Петрушко вдруг обнаружил, что нуждается в носовом платке. Вот уж некстати так некстати! Просквозило, что ли, в Тонком Вихре?

— И посему не будем откладывать предстоящее нам совещание. Готов ли ты, кассар Вик-тору?

— Всегда готов, — стараясь не шмыгнуть носом, пробормотал Петрушко.

— Тогда мы уединимся с тобой для тайной беседы, — кивнул государь и с видимым удовольствием сошел с трона. Вблизи выяснилось, что ростом он даже слегка и пониже Виктора Михайловича, но жилист и строен.

— Пройдем же вон в ту дверь, — продолжал государь, деликатно тронув Петрушко за плечо.

— Слушай, выпить хочешь? — государь не дожидаясь ответа извлек из вместительного сундука большую серебряную флягу. — Тебе сейчас полезно, у тебя из носу течет.

Айлва на стуле явно отличался от себя же на троне. Сбросив тяжелую мантию, он оказался в легкой, тонкого материала куртке и широких, как у запорожцев, шароварах. Сейчас ничто не выдавало в нем монаршего достоинства. Скорее он напоминал уменьшенного раза в полтора Семецкого на каком-нибудь совместном выезде на природу. Наверное, еще и шашлычка предложит.

— Закусить не предлагаю, для лечения оно так должно идти. Предупреждаю — крепкая.

Петрушко приложился к горлышку. Крепкая… Ох, крепкая — это не то слово. Градусов шестьдесят все будут! Он едва не поперхнулся. Неужели здесь умеют гнать спирт?

— Ключница делала? — не удержался он.

— Обижаешь, кассар, — хмыкнул государь Айлва. — Я такое ключнице не доверю. Сам все, своими руками. Настаивается на корках лиу-мзи-тмаанга, для аромата — сушенной лзи-мбау, выдержать год. Хочешь, научу?

— Научи, — согласился Петрушко, и посмотрел на государя искоса — как отнесется к переходу на «ты». Государь отнесся нормально. Он, похоже, и не заметил никакого перехода.

— Ну что, кассар, я тебе с собой «настоянки» дам, вечером сегодня выпьешь, завтра к утру уже все пройдет, сможешь скакать.

— Кстати, а почему ты называешь меня кассаром? — Петрушко неловко улыбнулся. — Я-то какое отношение имею?

— Кассар — это благородный человек, — серьезно разъяснил государь. — Блистающий своим внутренним светом. А благородному достоинству соответствует чин. Ты у себя командуешь Стражей — значит, кассар. Какие еще могут быть вопросы?

— Ну, во-первых, не командую, — возразил Петрушко. — Руковожу отделом, надо мной — начальник Управления, над ним — директор Службы.

— Директор Службы — это будет уже дакассар, ла-мау, — усмехнулся государь. — Все просто. Нет, ты постой, ты не объясняй мне, что у вас все не так, я и сам знаю, мне Алам рассказывал. Но надо же на что-то привычное опираться. Иначе как вообще разговаривать? Так что ты будешь кассар, этот ваш Ген-Нау — маг, Виаз-нику — воевода. Годится?

— Вполне, — сказал Петрушко. Ему нравился государев подход к делу. Без комплексов мужик.

— Давай повторим, — предложил Айлва. — Редко когда вот так просто с кем-то выпьешь. С тобой хорошо, ты чужой здесь, ты пришел и ты уйдешь, а с нашими — тут же интриги пойдут, придется вникать, играть, расклады всякие строить…

— А умеешь? — осторожно спросил Виктор Михайлович.

— Умею, — кивнул Айлва. — Кабы не умел — меня еще в младенчестве задушили бы. Желающих, знаешь, много. В основном, конечно, старший братец Айяру, но и тут разные люди есть, скользкие. Хочешь жить, умей крутиться, правильно? Но не думай, что мне все это нравится.

— Да, не позавидуешь. Тяжела шапка Мономаха…