Круги в пустоте

– А за козла ответишь, – негромко, пришептывая по-змеиному, произнес наконец главарь. И сейчас же Митька ощутил, как невесть откуда возле его горла появилось широкое, извилистое подобно бегущей волне лезвие.

– Постой, Тайхиу, – усмехнулся Салир-гуа-нау. – Не так быстро и не так просто. Это ж не свободный горожанин, чтобы честью по чести голову резать. Это ж скотина, раб. Мы его сперва попользуем всей стаей, парнишка-то гладкий, в соку… Чем, спрашивается, мы хуже его господина? Ну а потом, на свежую голову, что-нибудь интересное придумаем. Да ты ножик-то, Тайхиу, не убирай далеко, мы как вернемся, для начала ему погремушки-то оттяпаем. Лишние потому что. Ну, волки портовые, до дому, значит?

Митька помертвел. Погулял, называется! А ведь стоило ему послушаться кассара… Нет, свежих впечатлений захотелось. Вот и будут ему теперь свежие впечатления… свежие и очень острые… А потом… муравьиная яма отдыхает. Он не сомневался в изощренной фантазии предводителя. И никуда не деться, не вырваться, его держат крепко, да и что он может против кодлы в полтора десятка здоровых, опытных и вооруженных бойцов?

Перед глазами с бешеной скоростью промелькнула каменная арена, и корчились под струями синего огня приносимые в жертву единяне, а дядька в плаще озабоченно потирал свою лысину, и вздымался до неба огромный, ослепительно-белый парус, а Санька Баруздин приветливо помахал ему бутылочкой пива, смеялся и прыгал в толпе мелкий загорелый пацаненок, возмущенно внушала что-то Глина, пристукивая классным журналом по столу, и беззвучно плакал тот малыш, которого они тормознули в парке. Все это сложилось в уме точно возникшая на миг картинка в калейдоскопе. Он читал где-то, что так бывает перед смертью, и даже не особенно удивился.

– Господа! А вам не кажется, что вы присвоили чужую собственность?

Он вздрогнул, повернулся на звук – и увидел стоящего в пяти шагах хозяина. Харт-ла-Гир спокойно и насмешливо взирал на бандитов.

Те, впрочем, не особо и растерялись.

– Шли бы вы отсюда, почтенный, – пренебрежительно сообщил кассару предводитель. – А то ведь башку откусим и скажем, что так и было. Здесь порт, понимать надо.

– Но, господа, вы делаете большую ошибку, – загораживая банде дорогу, возразил кассар. – Дело в том, что я – кассар Харт-ла-Гир из Нариу-Лейома, а этот паршивец – законно принадлежащий мне раб, о чем свидетельствует и надпись на его ошейнике, и имеющийся у меня свиток, – похлопал он себя по зеленой безрукавке, где, как знал Митька, был нашит внутренний карман.

– Слушай, дурачок, гуляй отсюда, пока мы добрые, – вылезла из-за плеча предводителя шкафообразная горилла в сиреневых шароварах. Вид короткого, расширяющегося к острию меча, которым она поигрывала, намекал на недолговечность всякой, а особенно бандитской доброты.

А ведь у кассара нет с собой меча, сокрушенно подумал Митька, и тут же сообразил, что и меч бы не спас – против полутора-то десятков.

– Иными словами, господа, – все тем же скучающим тоном сообщил Харт-ла-Гир, – вы отказываетесь удовлетворить мое законное требование вернуть мне мою собственность. Насколько я понимаю, вы отказываетесь и проследовать со мною в управление городской стражи, где начальствующие лица могли бы рассмотреть наш спор.

– Нет, ну ты смотри какой умный, – ощерился предводитель, – все он понимает! Давай, уматывай подобру-поздорову, а то мы не только твоего мальчишку, а и тебя во все дырки поимеем.

Бандиты дружно заржали, им, видимо, очень понравился предложенный вариант.

Харт-ла-Гир, однако, ничуть не обиделся.

– Что ж, я подозревал, что получу именно такой ответ. Заметьте, господа, я прилагал все усилия, дабы разрешить наше недоразумение мирным путем. Но, произнеся эти слова, почтенный Салир-гуа-нау лишил меня таковой возможности, ибо задел природную честь кассара, а согласно древним установлениям мудрого Гуами-ла-мош-Налау, сие оскорбление смывается исключительно кровью.

Дальше все случилось столь быстро, что Митька не отразил и половины происходящего. Там, где только что небрежно стоял кассар, возникла пустота, и брошенный туда метательный нож по рукоять воткнулся в землю. А сам Харт-ла-Гир крутящимся смерчем проскользнул сквозь сгрудившуюся толпу и вылетел из нее с двумя мечами в руках. Два тела, глухо воя, корчились в пыли.

– Или все-таки разойдемся без обид? – издевательски улыбаясь, предложил кассар, оказавшись лицом к лицу с предводителем. – Я мог бы подарить тебе жизнь, ограничившись кровью. Скажем, заберу нос или ухо…

Не оценив кассарской доброты, главарь глухо взревел и, размахивая своими мечами, бросился на него. Сталь ударила о сталь, полетели во все стороны желтые искры, и две фигуры начали свой стремительный танец.