Круги судьбы

— Без всякой причины. Вы обманули меня. На какое-то время мне показалось, что вы и в самом деле очень переживаете.

— В самом деле? Конечно, я по ней тоскую. Она же была моей женой.

— Вы везде можете найти утешение.

— Сомневаюсь. Слишком сложно.

— Из-за имиджа?

— Вот именно. Если, конечно, я не познакомлюсь с какой-нибудь милой приезжей девушкой.

— Я тоже приезжая. Вы на это намекаете?

— Вы восхитительно откровенны! Да, на это я и намекаю.

— Я буду еще откровеннее. Вы меня в этом смысле не привлекаете.

Она чуть не добавила: «Вы мне вообще не нравитесь», но решила, что это будет уж слишком.

— Жаль, — сказал он, — потому что вы очаровали меня. Но я не смогу ухаживать за вами. Это будет нереспектабельно, вам пришлось бы приезжать ко мне.

— Вот этого никогда не будет.

— Никогда — это очень долго. Так вы уверены, что не видели украшений моей жены?

— На ней ничего не было. Кроме часов и кольца, о которых я уже вам сказала.

— Она не носила украшений. По соображениям безопасности она складывала их в кожаный мешочек, который прятала на себе. У нее был такой пунктик — не сдавать ценности в багаж.

— Я его не видела.

И только позже Анита поняла смысл его уловки. Дело не в том, что он пытался за ней ухаживать, — Анита не сомневалась: он пытался вызвать ее на более откровенный разговор. И никакого дела ему не было до того, как его жена выглядела или как была причесана. На самом деле его интересовали только ее драгоценности.

Чем больше она об этом думала, тем больше убеждалась, что маленький кожаный мешочек так и не был найден ни на груди Моники Перриман, ни где-нибудь еще.

Если бы драгоценности были у Клода, ему не нужно было бы проявлять такую настойчивость.

Он очень любил красивые вещи, и его дом служил ярким тому доказательством. И, как многие любители и коллекционеры, ничего не нравилось ему больше, чем демонстрировать свои сокровища. Как гордо водил он своих гостей по дому, останавливаясь у особенно интересных предметов! Если бы украшения жены лежали в сейфе, Анита не сомневалась, что и их он бы вытащил, чтобы гости могли восхититься его хорошим вкусом и отдать должное его щедрости. Он обладал тем типом самоуверенности, который нуждался в постоянной подпитке, и никогда не упустил бы возможности лишний раз продемонстрировать свою страсть к красивым вещам.

Нет, драгоценностей Моники у Клода не было. Тогда где же они?

Вдруг Анита вспомнила ее последние слова: «Если вам с ним не по пути, тогда порвите его письма и верните все безделушки, пока они просто подарки, а не чаевые, получаемые за годы, что вы подчинялись его воле и потакали его глупому эгоизму».

В тот раз Аните показалось, что в словах собеседницы было слишком много цинизма и горечи, но, познакомившись с Клодом, она лучше стала понимать, с чем приходилось мириться Монике и почему она так себя чувствовала. И словно в ответ на собственные мысли Моника заключила в том разговоре: «Теперь они мои, что бы ни случилось. Об этом я позаботилась».

Тогда Аните эти слова показались непонятными, сейчас же ей стало все совершенно ясно.

Моника взяла с собой украшения, может быть, даже по настоянию Клода. Анита даже представила себе, как он говорил: «Они сделаны для того, чтобы их носили. Драгоценностями нужно восхищаться, а не оставлять их пылиться где-нибудь в сейфе». Под этими словами подразумевалось: «Я хочу, чтобы твоя сестра увидела, какой я щедрый».

Моника вняла его настояниям и решила, очевидно, что это вполне ей подходит, а может быть, она даже не заглядывала вперед и в последний момент, наверное, припрятала так тяжело доставшиеся ей безделушки, как она их называла, сделала запас на то время, когда уже не смогла бы рассчитывать на поддержку Клода. Может быть, она положила их на хранение в банк, да еще и на вымышленное имя. Она и у сестры могла их оставить…

Словом, получилась довольно мрачноватая шутка, и не смешная вовсе, оставляющая после себя горький привкус. Во всяком случае, Аните очень хотелось, чтобы этот Клод Перриман никогда не вернул украшения своей жены.

Глава 7

Мысль о том, что дни бегут очень быстро, омрачала ей всю следующую неделю. В тот день сразу после завтрака Анита встречалась с Фелипе. Совсем недавно он позвонил, чтобы договориться о встрече, и Анита, как только услышала его голос и узнала, что они сейчас встретятся, тут же ощутила себя счастливой.

Анита отдавала себе отчет в том, что у них с Фелипе не может быть общего будущего, но сейчас она решила пренебречь здравым смыслом и наплевать на пересуды общества. Иногда вдруг выпадает в жизни удивительный момент, так непохожий на все остальное, как красный леденец в коробке зеленых. И она, словно ребенок, собиралась сполна насладиться нежданной радостью.

Анита по-сестрински любила Эдварда и хотела, чтобы и он был счастлив, а он так легко мог упустить свое счастье, подходя к этому делу слишком рассудочно, выискивая и тут, по его словам, рациональное зерно.

— Эдвард… — начала Анита, отвлекая его от теплой хрустящей булочки.

— М-м?