Круги по воде

— Нет, зачем же. Во-первых, у меня есть неплохая сестра. Очень симпатичная, рыжая учительница. Могу познакомить. Во-вторых, есть, к сожалению, сосед. Очень малосимпатичная личность.

— Сосед?..

— Именно. По фамилии Носов. По имени Василий Павлович. Чтоб мне его всю жизнь не видеть, как говорят в Одессе.

Игорь тем временем уже овладел собой и, взяв Не-богова под руку, весело сказал:

— Отлично. Я вас провожу, куда бы вы ни шли. Делать мне все равно нечего.

Он уже забыл об усталости и голоде и лихорадочно соображал, как ему теперь поступить.

Было ещё совсем рано. Небо на востоке только-только порозовело. На траве заблестели капли росы, и где-то высоко, в зеленой кипени листвы, застучал дятел. Но под разлапистыми старыми елями, за кустами, 3 дальней лесной чаще ещё таилась ночная тьма. А на самой просеке таяла в воздухе молочная дымка тумана.

Накренившаяся среди кустов машины, ночью казавшаяся таинственной и огромной, сейчас проступала, как с переводной картинки, всеми своими блестящими от росы чёрными колёсами, грязно-зелёными, распахнутыми настежь дверцами с застрявшими осколками стёкол, тупым, словно обрубленным, капотом. Маленький «газик» будто спрашивал: «Что со мной случилось? Как я тут очутился?»

Виталий переложил пистолет в другую руку и, опираясь о землю, осторожно вытянул затёкшую ногу, стараясь не разбудить спавшего рядом Углова.

Итак, ночь прошла. И никто не появился возле брошенной машины.

Со стороны шоссе вдруг разорвал лесную тишину автомобильный гудок, длинный, резкий. Потом второй, третий.

Виталий обрадованно вскочил, но тут же, морщась, опёрся о ствол дерева. Как же он отлежал себе все бока, ни выпрямиться, ни вздохнуть, и ноги как ватные.

— О черт! — с усилием произнёс он.

— На охоту надо ходить, — засмеялся проснувшийся Углов и кивнул в сторону шоссе. — Наши приехали. Пошли встречать.

Через полчаса вокруг сиротливо стоявшего «газика» уже кипела работа.

Эксперт, немолодая, полная женщина в милицейском кителе и сапогах, аккуратно сняла на специальную плёнку отпечатки пальцев с руля и приборной панели, соскоблила пятна крови с подушек сиденья и с помощью лупы стала осматривать внутренность машины.

Тем временем Виталий рисовал на листе бумаги схему места происшествия. Он старательно изобразил лес, просеку, шоссе, время от времени откидываясь назад и как бы со стороны любуясь своей работой. Затем принялся шагами измерять расстояния.

Неожиданно его позвала эксперт. Она обнаружила в машине окурок с характерным прикусом. Осторожно разглядывая его, Виталий подумал: «Передний левый зуб острый, как у волка». Он отдал окурок эксперту и вспомнил про свою находку.

— Такой же самый, — и задумчиво добавил: — Между прочим, это не Булавкина. Буду интересоваться группой слюны.

Проводник с огромной овчаркой на поводке кружил вокруг, ворча себе под нос:

— Стадо слонов столько не истопчет. Разве тут след возьмёшь? А, как думаешь? — обратился он к собаке.

Та подняла умные коричневые глаза и потёрлась мордой о его сапог, словно говоря: «Ничего, мы все-таки поработаем». Проводник усмехнулся и потрепал её по мощной шее.

К ним подошёл Виталий.

— А ну, дай-ка ей для информации, — он протянув, проводнику коробочку с окурками и пуговицей, найден ной в машине.

Но проводник сначала понюхал её сам и с укором сказал:

— В коробке табак был.

Он высыпал на ладонь окурки и пуговицу и протянул собаке. Та шумно, как пылесос, втянула воздух с его ладони и закружила вокруг, уткнув морду в траву.

— Ищи, Бог, ищи, — повелительно сказал проводник.

— На бога надейся, а сам не плошай, — засмеялся Виталий. — Надо же такую кличку дать. Не щадите чувств верующих.

— Сам себе выбрал, — усмехнулся проводник. — Вдруг откликаться стал. Ещё в школе. Как я в сердцах бога помяну, он со всех ног ко мне. Так и пошло. Уж начальство…

В это, время собака неожиданно рванула в сторону, и он, не удержавшись, повалился на Виталия.

— О черт! Смотри-ка, взяла!

Вдвоём они кинулись вслед за тянувшей их куда-то в кусты собакой.

Она бежала все дальше, уверенно, нигде не задерживаясь, ловко огибая деревья, продираясь сквозь редкие кусты, с шумом втягивая в себя воздух и временами нетерпеливо, сердито рыча.

По лесу бежали долго, выбиваясь из сил, задыхаясь, оцарапанные, исхлёстанные ветвями, не решаясь остановить собаку и хоть на миг перевести дыхание.

Лес между тем стал редеть, и вскоре показалась деревня.

Мирно вились дымки над избами. Во дворах орали, надсаживаясь, петухи. Застрекотал трактор, и словно в ответ ему остервенело затявкали деревенские псы. Где-то, как потерянная, мычала корова. Деревня просыпалась.

Виталий и проводник, мокрые от пота, тяжело дыша и поминутно спотыкаясь, бежали по лугу. Вернее, им только казалось, что они бегут, и собака, видимо поняв, что большего от них уже не добиться, ослабила натянутый, как струна, поводок. Она тоже устала, мохнатые, с чёрными подпалинами бока её тяжело вздымались, но морда по-прежнему не отрывалась от земли. Лишь изредка она вдруг оборачивалась и тихо нетерпеливо повизгивала, словно говоря хозяину: «Ну, что же ты отстаёшь? Бежим, бежим».