Круги на воде (ЛП)

Её возмущение было так велико, что она громко воскликнула:

— Не знаю, как! Ты мог меня спросить или дать самой сказать. Есть много способов, кроме того, чтобы накачивать меня наркотиками и воровать!

Она не заметила его руку, пока не стало слишком поздно. Громкий шлепок отозвался эхом в комнате. Слёзы выступили на глазах, а щека стала гореть.

Декстер сделал шаг назад.

— Не заставляй меня делать это снова.

Заставлять его? Что она могла сказать? Он только что ударил её, вернее — шлёпнул.

Тон Декстера стал жёстче.

— Уважение. Я оказал его тебе тем, что не трахнул тебя, когда мог — в том числе и сейчас. А ты так отвечаешь. Это была последняя выходка. В следующий раз кое-кто получит более жёсткий ответ.

Жёстче, чем шлепок?

Она расправила плечи, игнорируя слёзы, текущие по щекам.

— Да. Я девственница. И, если ты хочешь получить денег, мой отец заплатит, если ты вернёшь меня в том же состоянии.

Потирая рукой поросший светлой щетиной подбородок, Декстер сделал ещё шаг назад, увеличивая расстояние между ними.

— Ты ничего не поняла. Я не из-за выкупа тебя тут держу. Не все заинтересованы в деньгах твоего папочки. У меня своих достаточно. Ты тут по единственной причине — ты моя. Мы предназначены друг для друга. Я тебя не верну. — Он прошагал по кругу, сжав челюсти. Мускулы на его шее напряглись. — Теперь, клоп, мы закончили. Сбрось одеяло.

Её глаза округлились.

Он кивнул в сторону пола, на место, где она стояла на коленях.

— Встань в позу — или на колени, если хочешь. — Его зелёно-голубые глаза сверкали на неё с вызовом — посмеет ли она ослушаться.

С учащённо бьющимся сердцем она скинула одеяло и пошла туда, куда он указал. Закусив губу, она встала, как он говорил: ноги на ширине плеч, плечи назад, руки по сторонам, ладонями наружу и, наконец, — подбородок вверх. Вернулся холод, давая о себе знать покалыванием в теле, поднимаясь по её телу от ступней, стоящих на твёрдом полу, до дрожащей макушки.

Декстер, словно её тут больше не было, занялся собиранием остатков еды на тележку, стульев и стола. Убрав в комнате, он вернулся. Его взгляд двигался по её телу снизу вверх, на мгновение задержавшись на её киске и грудях. Когда их взгляды встретились, он сказал:

— Девственница. — Он покачал головой. — Думаю, я знаю, как их дырявить.

Она тут же закрыла глаза.

— Оставлю тебе одеяло и остатки воды. Не двигайся, пока не закроется дверь. На остаток дня мои два правила просты. Первое — не трогать и не ублажать себя. Не думай, что сможешь это делать в ванной. Там тоже камера. И не мойся. Мы обсудим это в мой следующий визит.

Он подошёл так близко, что её обдало мускусным запахом его одеколона и теплом от близости его груди к её обнажённой коже.

— Скажи мне, ты это делала? Трогала себя? Чтобы кончить?

Её щёки горели огнём. И не только — искры пламени обожгли нутро между ног, обдавая, к её стыду, теплом.

— Пожалуйста, Декстер.

Он широко усмехнулся.

— О да. Ты это делала. Я вижу. Об этом думать разрешено. И, когда будешь — подумай, насколько лучше будет, если это будет делать мужчина, который знает в этом толк. — Он отступил на шаг, его улыбка ещё шире. — Ты сможешь вести себя хорошо?

— Да.

— Хочу особо отметить: я сказал, что ты не должна никогда смущаться, и я это серьёзно. Я рад, что ты себя трогала. Могу сказать, что слова об этом тебя завели. У тебя щёки порозовели, и твой запах усилился. — Он засмеялся. — Даже ласка собственных грудей тебя возбудила. Сейчас запомни, что против правил даже трогать собственные остренькие груди. Только я могу доставлять тебе это удовольствие.

Он прихватил её сосок.

— Ох, какие возможности. — Он ущипнул его сильнее.

— Ой, — вырвалось у Нат, но она не двинулась.

— Но я не говорил, что не буду тебя унижать. Я буду. Потому что мне это нравится. А ещё я буду возвеличивать тебя. Можешь рассчитывать, что я буду делать и то, и другое. Просто помни, что только я один буду тебя унижать, только я увижу тебя сломленной, потому только я смогу собрать тебя обратно.

— Ты мой клоп, но, что важнее, — ты и моя королева. Никто никогда не узнает, что мы делаем наедине.

К его последним словам она задышала глубоко. Хотя его речь открыла ей будущее, которое она не могла полностью осмыслить, слова звучали не как угроза, а как обещание.

А потом он ушёл. Плечи Натали расслабленно опустились, когда закрылась дверь. Она бросилась к лежавшему на полу одеялу и завернулась в него.

Она стала прокручивать всё произошедшее в своей голове.

Не она сошла с ума и оторвалась от реальности. Декстер.

Этот человек был абсолютным психом. Что он имел ввиду, когда говорил, что она его? Что он имел ввиду, когда говорил, что не будет требовать за неё выкуп? Как же тогда она вернёт себе свою жизнь? И как он посмел сказать ей, чтобы она не трогала себя? Она и не собиралась. Но теперь семена посеяны…

Глава 14

«Мы должны принять конечное разочарование,

но никогда не терять бесконечную надежду.»

Мартин Лютер Кинг.