Круги на воде

Он галопом помчался к реке. Стивену хотелось ничего не видеть, ничего не слышать, ничего не чувствовать, и все же он не смог не заметить, что в таборе царило веселье. Он слышал игру дудок, звон колокольчиков, смех на осеннем ветру. Юлиана хлопала в ладоши, наблюдая, как группа цыганских детей гоняла мяч. Павло и несколько дворняжек с радостным лаем путались в ногах у ребятишек.

Это была сцена безудержного веселья – улыбающиеся лица, веселая музыка, сильные, крепкие цыгане. Он направился прямо к Юлиане. Ему хотелось встряхнуть ее и закричать: «Мой сын умер, черт бы тебя побрал!»

Вместо этого, собравшись с силами, он спешился и медленно пошел к Юлиане.

Стивен не смог даже поздороваться с ней, лишь остановился и спросил:

– Где Нэнси Харбут?

Юлиана побледнела. Она метнула быстрый взгляд на толпу детей, бегающих вместе с собаками, затем снова перевела взгляд на Стивена. Улыбка ее была напряженной.

– Она где-то здесь, мой господин, – Юлиана схватила его за руку, будто старалась отвлечь его от чего-то. – Пойдем, она, наверное, у лудильщика...

И в это мгновение большой мяч, сделанный из кабаньего пузыря, весь перепачканный грязью, ударил его по голове.

Вдруг установилась напряженная тишина. Юлиана, на лицо которой тоже попали капли грязи, в ужасе смотрела на Стивена. В глазах ее плясали искорки, словно молодые зеленые листья на легком ветерке, и веселье, которое она изо всех сил старалась скрыть.

– Мой господин, – прошептала она сдавленным голосом, – это случайно...

– Кто бросил мяч? – грозно спросил Ласло. – Клянусь, что отлуплю его собственноручно.

Юлиана закусила губу, еле сдерживая смех. Эта женщина смеялась над ним.

Трясущейся рукой Стивен вытер грязь с лица, затем вытер руку о свою одежду. Он пришел в такое разъяренное состояние, как тогда, когда Юлиана узнала о существовании Оливера.

Стивен услышал, как Ласло повторил свой вопрос.

– Это я бросил, – раздался высокий чистый голос.

– О нет... – опустив голову, Юлиана пробормотала что-то на непонятном языке.

Потрясенный до глубины души, Стивен обернулся на незнакомый голос. Он думал, что его ожидает встреча с призраком. Вместо этого он увидел толпу перемазанных детей, их широко раскрытые глаза светились озорством.

Один их этих мальчишек, тот, кто ответил на вопрос Ласло, выступил вперед, словно признанный вожак.

Стивен думал, что сошел с ума. Он сощурился, вглядываясь.

– Оливер?

Мальчик кивнул.

– Это я бросил мяч, – в голосе его не было раскаяния, а только отчаянная, разрывающая сердце гордость.

Стивен опустился на одно колено. На Оливере не было ничего, кроме рубахи из грубого домотканого полотна. Прежде чем он сообразил, что делает, Стивен схватил сына за плечи и прижал к своей груди, не обращая внимания на грязь и зеленую траву, которой были перепачканы колени мальчика. Он поднял Оливера на руки и быстрыми шагами направился к лошади.

Мальчик закричал, упираясь локтями и коленями.

– Папа, я могу идти сам...

– Тише. Я отвезу тебя домой, там ты будешь в безопасности.

– Я не хочу домой! – с удивившей Стивена силой Оливер ударил отца локтем в бок. – Я хочу остаться поиграть!

– Чепуха, мой мальчик, ты должен немедленно лечь в постель. Тебе нельзя играть... – Слова вырвались у него прежде, чем он успел понять, что говорит. – Оливер...

Худенькое тельце сына было натянуто как лук. Из горла вырвался знакомый удушающий кашель. Глаза неестественно заблестели. Руки его свело судорогой. Щеки стали белыми как мел.

Стивену не раз приходилось видеть приступы сына. Но никогда это не случалось днем и в присутствии цыган.

Юлиана бросилась к нему, достала что-то из складок юбки и протянула кусочек влажной белой ткани.

– Попробуйте это, мой господин, Это эфедра[26], она иногда помогает.

Лекарство ведьмы. Стивен отшвырнул ткань, она упала прямо в грязь. Он зло взглянул на Юлиану.

– Ты во всем виновата. Что, ради всего святого, ты хотела доказать, подвергая Оливера такой опасности?

Юлиана хотела что-то ответить, но в это время мальчик начал открывать рот, силясь что-то произнести, но кашель мешал ему, во взгляде его отразилась беспомощность. Во время приступов доктор Стронг рекомендовал держать ребенка в комнате, где чадила жаровня, а занавеси были плотно закрыты, чтобы солнечный свет и воздух сада не проникали внутрь.

Но здесь, на речном лугу, при ярком свете осеннего дня Стивен представления не имел, что нужно делать.

– Постели свой камзол на траву, – произнесла Юлиана.

– Ю... Ю... Юли... – Оливер протянул к ней руки.

Стивену чуть не стало плохо. Мальчик из последних сил тянулся к женщине, которая вырвала его из безопасного маленького мирка и бросила в компанию этих немытых цыганят. Не зная, что он может предпринять, Стивен повиновался и опустил своего маленького сына на камзол, постеленный на мягкую луговую траву. Он отступил назад, чтобы ждать... и молиться за своего сына.

Юлиана как-то странно на него посмотрела и села на землю. Она прижала к себе Оливера, гладя его перепачканные грязью щеки, касаясь губами его светлых волос. К носу ребенка она прикладывала пропитанную соком травы ткань.