Круги на воде

Целый ряд углубленных и пристальных исследований современных специалистов в области истории окинавских и японских боевых традиций говорит о том, что на деле китайское влияние было гораздо более заметным, чем считалось, ранее. Скорее всего, начиная с середины XVIII века шло плотное проникновение южно-шаолиньской ветви китайского цюань-фа в среду древних, исконно окинавских стилей Тэ. Шаолиньское семя пало на добрую почву, так как именно эта традиция своими корнями наиболее близка окинавским. Если островитяне силою произвола властей были лишены возможности защищать себя при помощи оружия, то монахи «Молодого леса» находились в аналогичных условиях, подчиняясь строгому монастырскому уставу. Принужденные обходиться, помимо собственных рук и ног, простейшими обиходными предметами, они выжили среди бесчинства маньчжуров и лихости разбойничьих банд исключительно благодаря простой и действенной технике кэмпо, а также своему усердию в постижении оной. Излюбленным подспорьем монахов был вполне легальный и мирный шест, обычный предмет экипировки большинства странников той эпохи. Но документально известно, что тычковым ударом своего посоха умелый монах спокойно пробивал бок коня. И по сей день этот замечательный инструмент является визитной карточкой воинственных питомцев Шаолиня, равно как и их окинавских коллег, по праву считаясь «матерью» всех остальных видов оружия.

Но коль скоро окинавские стили каратэ и кобудо есть лишь часть неизмеримо более глубокой китайской традиции, их соприкосновение пролегает, наряду со многим иным, по одному своеобразному аспекту, характерному для Шаолиня и Окинавы в гораздо большей степени, чем для большинства всех прочих направлений восточных единоборств. Речь в данном случае идет об отношении к закалке ударных частей рук и ног, используемых в качестве природного естественного оружия. Пожалуй, на Окинаве проблема стояла даже острее, чем в Поднебесной, поскольку противником простолюдина выступал, как правило, хорошо защищенный доспехами воин, причем броня была рассчитана и проверена на реальный удар копья, меча или стрелы. Непросто вообразить сегодня степень подготовленности рук или ног древнего бойца, если он умудрялся проламывать подобную защиту. Конечно, владение техникой предполагало поражение слабо защищенных, а то и вовсе открытых мест. Никто отнюдь не стремился всаживать кулак в самый центр кирасы, но бой есть бой, и удобной возможности могло не Представиться. Поэтому расчет велся по наихудшему варианту, и крепость рук обязана была соответствовать надежности пробиваемой защиты. Следует, кстати, иметь в виду, что японский доспех, кроме упомянутой грудной кирасы, являл собою эластичный и подвижный покров, набранный и:: множества отдельных стальных пластинок, а потому нашему окинавцу вовсе не требовалось проделывать дыру в металле – гибкая поверхность неплохо передавала проникающее воздействие в глубины вражеского тела.

Нужно также оговориться относительно принципиальна различий в методах закалки конечностей в шаолиньской и окинавской традициях. То ли древнее китайское учение было передано или воспринято не во всей полноте, то ли по каким-то иным причинам, только островитянам по сей день присуще достижение поставленной цели напрямую – нанося десятки тысяч ударов по стволам деревьев, доскам, камням и специальным макиварам. Однако их великие учителя практиковали более разумный и мудрый подход, следуя через жесткий «внешний» цигун. Считалось неукоснительным и категорическим, что переход к полноценной практике собственно набивания рук и ног о твердые предметы допускался лишь тогда, когда «Ци начинало сочиться через поры кожи». Проще говоря, освоение грубых ударных техник шло с запозданием по отношению к практике освоения малой и большой «небесных» орбит циркуляции энергии в теле. Только так возможно было избежать сиюминутных травм и пагубных отдаленных последствий для здоровья в целом. Существовали также специальные секретные рецепты многокомпонентных бальзамов и растирок, изготавливаемых по всем канонам бездонной медицинской премудрости и направленных на ликвидацию неизбежных энергетических блоков и «пробок», и общую гармонизацию протекания Ци.

Сегодня, когда страсти улеглись, и мода на восточные боевые искусства прочно вошла в свое нормальное естественное русло, уже не встретишь на улицах ражих молодцев с ужасными белыми «копытами» на костяшках указательного и среднего пальцев. Но лет двадцать назад, когда я впервые прикоснулся к экзотическому миру каратэ, накал энтузиазма был неимоверно высок, и все мы без устали молотили кулаками в разнообразные самодельные приспособления, погружали руки в горячий песок и крепкий рассол, дабы придать им легендарную всесокрушающую прочность. К счастью, я никогда не переступал в этих забавах некоей разумной границы, и теперь, оглядываясь на пройденный путь через призму своего и чужого опыта, могу лишь искренне пожалеть приверженцев «стальных» кулаков, чье безумное усердие заложило основательный фундамент для множества костных и суставных заболеваний.