Круг земной

– Ничего со мной не случилось такого, за что на меня мог бы разгневаться Олав конунг, но многие его замыслы могут показаться опасными и особенно тем, у кого не хватает мужества. Но все его замыслы до сих пор удавались, и мы надеемся, что и дальше так будет. Сказать по правде, ярл, я намерен поехать к конунгу шведов и вернусь назад, пока не заставлю его выслушать то, что поручил передать ему Олав конунг, если только смерть или плен не помешают мне выполнить поручение конунга. Я сделаю так, даже если ты не захочешь помочь мне.

Ингибьёрг сказала:

– Мое мнение я скажу прямо. Я хочу, ярл, чтобы ты приложил все силы и помог послам Олава, так чтобы они смогли передать слова Олава конунгу шведов, что бы тот ни ответил. И хотя этим мы можем навлечь на себя гнев конунга шведов или потерять все наше имущество и владения, по мне лучше уж это, чем если все узнают, что ты отказался помочь посольству Олава конунга, потому что испугался конунга шведов. Ты знатного рода, и у тебя много родичей, и по всему твоему положению ты можешь свободно высказывать здесь в Шведской Державе все, что захочешь, и все прислушаются к твоим словам, кто бы тебя ни слушал: многие или немногие, могущественные или немогущественные, или даже сам конунг.

Ярл отвечает:

– Нетрудно понять, на что ты меня толкаешь. Ты, должно быть, добьешься того, что я пообещаю людям конунга помочь им выполнить их поручение к конунгу шведов, понравится это ему или нет. Но я намерен действовать так, как считаю нужным. В таком трудном деле не надо спешить, и я не стану стремглав бросаться за Бьёрном или кем‑нибудь другим. Я хочу, чтобы они оставались у меня до тех пор, пока я не уверюсь, что в этом деле можно добиться успеха.

И когда ярл таким образом объявил, что он поможет им и приложит для этого все свои силы, Бьёрн поблагодарил его и сказал, что будет следовать его советам. Бьёрн и его люди оставались у ярла долго.

LXX

Ингибьёрг очень хорошо их принимала. Бьёрн говорил с ней о своем поручении и сказал, что его беспокоит, что их поездка так надолго откладывается. Они часто говорили об этом с Хьяльти, и Хьяльти сказал:

– Я поеду к конунгу, если хотите. Я не норвежец, и шведы мне ничего не сделают. Я слышал, что исландцам хорошо живется у конунга шведов. Сейчас у него живут скальды Гицур Черный и Оттар Черный, мои знакомые. Там я постараюсь разузнать, что могу, о конудге шведов: такое ли безнадежное наше дело, как об этом здесь говорят, и нельзя ли уладить все как‑нибудь по‑другому. Я попытаюсь придумать что‑нибудь, что могло бы нам помочь.

Ингибьёрг и Бьёрну это предложение показалось разумным, и они так и решили сделать. Ингибьёрг собирает Хьяльти в дорогу, дает ему двух гаутов и приказывает им поехать с Хьяльти, служить ему и в случае надобности быть его посланцами. На дорогу Ингибьёрг дала ему двадцать марок серебра. Она послала с ним свои знаки Ингигерд, дочери конунга шведов, и просила передать ей, чтобы та постаралась всеми средствами помочь в его деле, если это будет необходимо. Хьяльти собрался и отправился в путь. Когда он приехал к конунгу шведов, он быстро нашел там скальдов Гицура и Оттара. Они были ему очень рады и сразу же пошли с ним к конунгу и сказали, что приехал их соотечественник, человек очень уважаемый в Исландии, и просили конунга, чтобы тот хорошо его принял. Конунг велел, чтобы Хьяльти и его люди остались у него.

Когда Хьяльти пробыл там некоторое время и его лучше узнали, то все его стали очень уважать. Скальды часто бывали у конунга, потому что они были смелы на правду. Они часто сидели днем у престола конунга, и Хьяльти был с ними. Скальды очень хвалили Хьяльти, и конунг стал обращаться к нему, беседовал с ним и расспрашивал о том, что делается в Исландии.

LXXI

Еще до того, как Бьёрн отправился в дорогу, он попросил Сигвата скальда, который был тогда у Олава конунга, чтобы тот поехал с ним. Многим тогда эта поездка не нравилась. Бьёрн и Сигват были друзьями. Сигват сказал:

Дорожил я дружбой

Окольничьих добрых,

Бывал близок к ближним

Людям войнолюба.

Бьёрн, и ты, премудрый,

Ратуя за правду,

За скальда нередко

Вступался в палатах.

Когда они проезжали по Гаутланду, Сигват сложил такие висы;

Весело бывало

Спорить с бурей в море,

Ветры парус вздутый,

Разъярясь, терзали.

Мчался конь кормила,

Кипели под килем

Валы. Пенным долом

Мы ладьи гоняли.

Мы пускали вепрей

Эгира [260] у брега

Славного по воле

Волн в начале лета,

А под осень выпал

Скальду путь на пустошь

Бурьянную коня

Гнать. Пусть смотрят девы!

Когда они однажды вечером ехали по Гаутланду, Сигват сказал:

Путь копытом топчет

Мой конёк в потёмках.

Скачет, – вот и вечер –

Отощал, к палатам.

Несет – сбиты ноги –

Конь меня, – но кончен

День, подходит полночь –

По долам от данов.

А когда они ехали по городу Скарар по дороге, ведущей ко двору ярла, Сигват сказал:

Светлые, завидят

Из окон нас жены,

Как, пыля, протопчем

К Рёгнвальду дорогу.

Скакунов ретивых

Пустим вскачь, пусть слуха

Дев их бег достигнет

В дальних домах, добрых.

LXXII

Однажды Хьяльти вместе со скальдами был у конунга. И вот Хьяльти сказал: