Круг времени

Идеалисты было решили, что "большой взрыв" подтверждает религиозную догму о сотворении мира из ничего. Но уже модель пульсирующей вселенной обращается к материалистическому гераклитовому пониманию огненного космического круговорота. Кроме того, взамен идеи одноразового "творения" английские космологи Ф. Хойл, Г. Бонди и Т. Голд выдвинули в 1948 году гипотезу "непрерывного творения" - космос бесконечен в пространстве и вечен во времени, но пространство беспрерывно расползается из-под ног. На вечно растягивающейся во все стороны ленте пространства атомы материи автоматически "прорастают" (скажем, из какого-то параллельного, сосуществующего мира) таким образом, что плотность "космологического субстрата" не изменяется.

Однако после открытий реликтового фонового излучения и ранних протогалактик (квазаров), доказавших реальность "большого взрыва", от гипотезы "непрерывного творения" отказались даже ее создатели. Начался поиск новых, более совершенных моделей вселенной, а для этого космологи решили проанализировать понятия глобального (космического) и локального (измеряемого данным наблюдателем в данном месте) времени.

В модели симметричной вселенной, которую в начале 60-х годов независимо друг от друга предложили советский ученый Г. Иван и английский астрофизик Ф, Стеннард, при "большом 306 взрыве" космос раскалывается на две половинки: мир и антимир. Направления локального времени и соответственно знаки материи в обоих мирах взаимопротивоположны. В рамках симметричной модели возможны варианты стабилизированного и пульсирующего космоса.

Еще более оригинальную концепцию разработал в 1962 году Т. Голд. По его мнению, когда космос начинает сжиматься, локальное время по всей вселенной меняет знак. Трудности такой модели чисто формальны и связаны с проблемой роста энтропии. Они преодолены в модели английского астрофизика П. Дэвиса (1972 год), в которой за основу взят принцип пульсирующей вселенной, но в соседних циклах направления локальных времен взаимно противоположны. Космос, словно на качелях, принимает то одно, то другое состояние, которые выступают по отношению друг к другу как мир и антимир (точнее, квазиантимир). В таком случае реликтовое фоновое излучение -- это излучение не только от бывшего "взрыва", но и ol предстоящего "мирового пожара", когда огонь сталкивающихся тел будущего антимира выплескивается в начало нового цикла.

Обратимся к идеально-стационарной модели, или модели "вечного возвращения". Она, на мой взгляд, синтезирует основные достоинства моделей Геделя, Наана - Стеннарда, Голда, английских астрофизиков К. Муллиса и П. Дэвиса и преодолевает их недостатки. В ее основу положена идея относительности мира и антимира. Другими словами, между ними нет физической границы, ибо у каждого наблюдателя во вселенной, где бы он ни был, свой антимир, как у каждого жителя Земли есть свой антипод, живущий на противоположном полушарии. Частицы антимира отличаются от обычных частиц не больше, чем, скажем, австралиец от англичанина, хотя первый по отношению ко второму ходит вверх ногами, а частицы антимира движутся относительно обычных вспять во времени, обладают отрицательной энергией и массой и т. д. Другое дело - "посюсторонние", "наши" античастицы, которые представляют собой материализованные зеркальные отражения обычных частиц. Очевидно, если бы наше отражение в колодце "материализовалось", оно было бы перевернутым, но лишь имитировало бы антипода. Американскому физику-теоретику Р. Фейнману удалось в 1948 году соотнести античастицы с "псевдоантиподами", то есть с обычными частицами, движущимися вспять во времени.

Для наглядности можно представить, что направление локального времени меняется по вселенной от точки к точке.

На условном же для каждого наблюдателя "экваторе", называемом в космологии "горизонтом событий", оно как бы перпендикулярно локальному времени этого самого наблюдателя, а в пространстве за "экватором" направлено в обратную сторону. Подобный непрерывный переход от мира к антимиру происходит при гравитационном коллапсе: часы на поверхности сжимающейся звезды сначала замедляют свой ход, останавливаются при достижении критического "радиуса Шварцшильда" или гравитационного "горизонта событий", а после того, как звезда "провалится" из нашего пространства-времени за горизонт, идут вспять. Все это с точки зрения наблюдателя из нашего мира. А вот с точки зрения его коллеги, находящегося на поверхности коллапсирующей звезды, часы продолжают идти нормально, как ни в чем не бывало. Всего насчитывается четыре направления времени, как и в космологии майя и ацтеков. Таким образом, локальное время, а тем более глобальное, - это не нечто внешнее по отношению к событиям, а жестко связанное с ними. И в будущий цикл, будто сквозь ленту Мебиуса, "прорастают" корни и семена времен и событий цикла нынешнего. Другими словами, конец цикла, "схлопывание космоса", органично переходит в его же начало. Пройдет срок, и Эвдем снова скажет своим ученикам: "Все повторится".