Кровные узы, или История одной ошибки

– Тебя не выводит из себя то, как он на тебя смотрит? – спросил ее Кит.

Девочка протянула руку, чтобы отодвинуть Кита в сторону. Потом взглянула на меня.

– Милый, ты бы лучше шел отсюда, – сказала она. – Целее будешь.

А что со мной могло произойти? Я стоял в безопасном месте, ничего такого не делал, альпинизмом не занимался, хотя очень хотел, но мама запретила.

– Как тебя зовут? – спросил я девочку.

– Убирайся в свой гребаный дом на воде, – сказал Кит.

– Если я скажу тебе свое имя, ты уйдешь? – спросила девочка.

– Окей, – сказал я. Мне нравилось, что мы с ней заключаем сделку.

– Меня зовут Лейла, – сказала она.

Лейла. Новое имя. Красивое, как она.

– Неплохо, – сказал я. – А меня зовут Энди.

– Приятно познакомиться, Энди. Ну вот, теперь ты знаешь мое имя и можешь уходить.

Я кивнул, поскольку должен был соблюсти свою часть сделки.

– До свидания, – сказал я и повернулся, чтобы уйти.

– Законченный дебил. – Кит проговорил это совсем тихо, но у меня был очень хороший слух, и эти слова завели мой стартовый механизм.

Я повернулся к Киту и ударил его. Сначала в живот, потом в подбородок. Он тоже, кажется, меня ударил, судя по синякам и кровоподтекам, обнаружившимся позже, но тогда я ничего не почувствовал. Я атаковал его, держа голову низко, как бык, забыв о том, что я только пяти футов ростом, а он намного выше. Когда я завожусь, то становлюсь офигенно сильным. Вокруг поднялись шум, вопли и все такое, но весь этот галдеж лишь глухо отдавался в голове. Я не слышал слов, которые выкрикивали. Только бзззззззз – гудение, становившееся тем громче, чем больше я наносил ударов.

Я бил и бил, пока кто-то сзади не схватил меня за руки; другой человек, в очках, сгреб Кита, и нас растащили. По дороге я постарался лягнуть его ногой. Я еще не закончил.

– Задница с ушами! – Кит вырвался из рук человека в очках, но остался на приличном расстоянии. Лицо у него было красное, как будто обгорело на солнце.

– Ну, он не соображает, – сказал мужчина, державший меня, – но ты-то ведь не такой. Отойди от него, и все.

– Почему я-то? – Кит дернул подбородком в мою сторону: – Он первый начал! Ему все всегда делают поблажки.

Мужчина нагнулся ко мне и тихо проговорил:

– Если я тебя отпущу, ты будешь вести себя прилично?

Я кивнул и понял, что плачу, а все смотрят на меня, кроме Кита, Лейлы и мужчины в очках, которые отошли к дальней стене церкви. Державший меня мужчина отпустил мои руки, вынул из кармана белый лоскут материи и протянул мне. Я вытер им глаза. Только бы Лейла не видела моих слез! Мужчина был старый, с седыми волосами, стянутыми в конский хвост. Он держал меня за плечи и разглядывал так, словно я вещь, которую он собирается купить в лавке.

– С тобой все в порядке, Энди?

Не знаю, откуда он узнал мое имя. Я кивнул.

– Тебе надо вернуться назад, к Эмили. С Китом разберутся взрослые.

Он подтолкнул меня в направлении Эмили и заставил пройти несколько шагов, держа руку у меня на плече.

– Мы с ним разберемся, окей? – Он снял руку с моих плеч.

Я сказал «окей» и направился к Эмили, которая стояла у купели.

– Я думала, ты собираешься его убить! – сказала она.

Мы с Эмили два раза в неделю ходили в одни и те же специальные классы чтения и математики. Я знал ее почти всю свою жизнь, и она была моим лучшим другом. Про нее говорили, что она странно выглядит: у нее были белые волосы, и один глаз смотрел не на вас, а в сторону, и на губе был шрам от операции, но мне она казалась красивой. Мама говорила, что я смотрю на мир через призму любви. После мамы и Мэгги я больше всех любил Эмили. Но она не была моей девушкой. Разумеется, нет.

– Что сказала эта девочка? – спросила Эмили.

Я вытер глаза ладонью. Меня не волновало, что Эмили видит мои слезы. Она сто раз видела, как я плачу. Я сунул платок в карман и заметил, что ее красная футболка надета наизнанку. Она всегда носила одежду наизнанку, поскольку терпеть не могла, когда швы трутся о кожу. Еще она ненавидела, когда кто-нибудь к ней прикасался. Наша учительница никогда до нее не дотрагивалась, но однажды ее заменяла другая, и она положила руку на плечо Эмили. И Эмили временно помешалась. Она так рыдала, что ее даже стошнило на парту.

– Ты надела майку наизнанку, – сказал я.

– Знаю. Что сказала эта девица?

– Что ее зовут Лейла.

Я взглянул туда, где Лейла все еще разговаривала с мужчиной в очках. Кит ушел, и я пристально смотрел на Лейлу. От одного ее вида по телу разливалось какое-то непонятное ощущение. Это было похоже на то время, когда мне нужно было принимать лекарства от простуды и я не мог заснуть ночью. Как будто внутри ползали какие-то микробы. Мама убеждала меня, что этого не может быть, но я-то знал.

– А еще что-нибудь она говорила?