Кровавый завет

– Значит, я не позволю им учуять меня.

Они вернулись к остальным и разъяснили ситуацию.

– Я отправляюсь за Жулен, – объявил Таниэль.

– Ты хочешь сказать, что у нее хватит сил, чтобы призвать бога? – не поверил Фесник.

Китерин скрестила руки на груди и одарила Таниэля взглядом, ясно говорившим, что она считает его идиотом:

– Надеюсь, ты сейчас скажешь, что идешь один, потому что для нас это слишком опасно.

– Великая бездна, нет, конечно. – Таниэль закашлялся от смеха. – Любой, кто хочет, может пойти со мной. Мне не нравится идея умереть в одиночестве на этой проклятой холодной горе.

Бо чуть не поперхнулся:

– Я пойду с тобой.

– Какую бездну ты там забыл? – проворчала Китерин.

– Замолчи, женщина! Жулен нужно остановить.

– Вот пусть Отмеченный ее и останавливает.

– Я тоже пойду с вами. – Тихий голос Рины едва не заставил Таниэля подскочить от удивления. Она стояла в стороне, спокойно держа на поводке собак. – Куда идет Бо, туда иду и я.

– Уж не хочешь ли ты… – возмутилась Китерин.

– Я сказал, замолчи! – рявкнул Бо.

Гэврил, казалось, разрывался между двумя желаниями.

– Я должен… – начал он и тут же затих.

Гэврил хотел идти с ними, понял Таниэль, но он отвечал за весь Горный дозор. Если фельдмаршал Тине снова нападет, Мастер должен быть на стене, чтобы сплотить защитников крепости.

– Ты нужен здесь, – согласился Таниэль. Тут ему пришла в голову новая мысль. – Монахи из Обители Нови позволят им пройти?

– Не знаю, – сказал Бо. – Если они откажутся, Жулен не оставит от монастыря камня на камне.

– Дерьмовое дело. – Гэврил сплюнул. – Они хорошие люди. – Он повернулся к Moузу и Феснику. – Уложите порох.

Они отступили до четвертого редута и только тогда подожгли фитиль. Таниэль смотрел, как искра пламени бежит вниз по склону горы. Прошло немного времени, и она достигла входа в тоннель. Когда порох взорвался, вся гора содрогнулась. Таниэль почувствовал, как земля уходит у него из-под ног. Последний редут рухнул в воронку на месте тоннеля. Через несколько минут в кезанском лагере прибавилось огней, оттуда донеслись тревожные крики.

Таниэль и его спутники вернулись в крепость. Они собрали все необходимое и снова встретились у северо-восточных ворот полчаса спустя. Группа получилась более многочисленной, чем Таниэль рассчитывал: Бо, Рина с собаками, Фесник, Моуз и еще восемь дозорных – крепкие парни, которых он уже встречал.

– Нам не нужно так много людей, – шепнул он Гэврилу.

Мастер Дозора стоял возле ворот, видимо все еще раздумывая, не отправиться ли с ними.

– Вам понадобятся помощники, – возразил он. – Когда начнется схватка, разойдитесь по горе как можно шире. Если случится худшее, пошлите гонца, чтобы сообщить нам, что бездна уже разверзлась под всем Адро.

– Так и сделаем, – сказал Таниэль.

– Удачи.

Все приготовления были закончены. Таниэль обернулся к Ка-Поэль. Она забросила ранец за плечо.

– Никаких шансов уговорить тебя остаться? – спросил Таниэль.

Ка-Поэль упрямо топнула ногой.

– Я так и думал, – вздохнул Таниэль. – Пошли.

33

Адамат вернулся домой в сумерках. Еще один день вопросов без ответов, опять просеяны горы песка, но не найдено ничего важного. Еще один день мучительных волнений из-за семьи, которую он не в силах защитить, и шантажиста, от которого он не может защититься. Ноги гудели, глаза закрывались от усталости. Шумный праздник, радостное возбуждение фестиваля, казалось уже позабытого среди войны и хаоса, немного поддержали его дух. Но переживаний было слишком много для одного человека, и рано или поздно они свалят Адамата с ног. Он остановился возле черного хода и принялся в скудном свете луны разглядывать замок. Затем провел пальцем вокруг замочной скважины. В воздухе чувствовался слабый аромат гурланского сладкого перца.

– Что там? – спросил Соу-Смиз у него за спиной.

– Ничего особенного.

Адамат открыл дверь. Они потратили бо́льшую часть вечера, разыскивая в Общественных Архивах чертежи особняка Черлемунда. И в конце концов нашли, но чертежи оказались устаревшими. Адамату хватило даже недолгого визита к Первосвященнику, чтобы определить, что дом перестраивался. Инспектор боролся с искушением пробраться в особняк ночью. Если его поймают, последствия будут очень серьезными. Но без тщательного осмотра он не сможет провести полноценное расследование.

Соу-Смиз первым делом зашел в гостевую спальню, чтобы переодеться, а сам Адамат направился в кабинет. Он не стал зажигать огонь, по памяти находя дорогу в старом, знакомом до мельчайших подробностей доме. В кабинете запах перца немного усилился. Адамат открыл бар, достал бутылку бренди и разлил его в три стакана. Взял один, уселся в кресло, чиркнул спичкой и поднес ее к трубке. Инспектор сделал несколько глубоких затяжек, убедился, что трубка раскурилась, и выдохнул дым через нос. Затем поднес другую спичку к фитилю настольной лампы.

– У меня был трудный день, – произнес он, прижимая холодный стакан ко лбу и внимательно разглядывая сквозь полуопущенные веки человека в углу комнаты.