Кровавый шабаш

– Случилось? Да ничего не случилось. Просто…

– Что просто?

– Не люблю, когда в душу лезут.

– А я разве лезу? И пары слов не сказала.

– Не ты, а мама. Будет тебя ставить в пример как образец благополучия. Вот это и надоело.

– А можно я приду сейчас к тебе?

– Зачем?

– Посмотреть на тебя хочу, поговорить…

– О чем нам говорить?

– Думаю, найдутся общие темы.

– Сомневаюсь. Я, конечно, не могу тебе отказать, но лучше бы ты оставила меня в покое.

– Извини за настойчивость, и все-таки давай повидаемся.

– Что ж, приходи. Но на теплый прием не рассчитывай.

Кавалерова-старшая, похоже, действительно была рада Жениному появлению. В голосе ее сквозили почему-то просительные нотки, словно Женя делала ей одолжение своим визитом.

– Ты даже не представляешь, как я рада видеть тебя! И как вовремя ты появилась!

– Вы о чем?

– Понимаешь, у Глаши… как сказать… – она запнулась, – нечто вроде депрессии. Может быть, твое появление расшевелит ее.

Глаша лежала на широкой тахте лицом вверх и безучастно смотрела в потолок.

– Привет, – сказала Женя.

– Пришла все-таки. Садись.

Женя села и огляделась. Эту комнату она хорошо помнила, но с тех пор, когда она была здесь в последний раз, обстановка разительно изменилась. Куда делись самодельные полки с книгами, обшарпанный письменный стол, узкая кроватка? Их сменила стильная мебель, превосходный ковер на полу, секретер – вершина современного дизайна. Из прежней обстановки остались лишь настенные старинные часы в темном деревянном футляре.

– Неплохо живете, – констатировала Женя.

– А-а, эти… – Она указала на стену, должно быть, имея в виду родителей. – Забогатели на старости лет, всю жизнь гордились своей честной бедностью, – она язвительно засмеялась, – а оказались такими же, как все. С раннего детства внушали мне, что главное на свете – радость общения, чистота отношений, любовь к ближнему.

– Вы, девочки, может, кофе хотите? – вкрадчиво спросила заглянувшая в комнату Кавалерова-старшая.

– Можно, – не поднимая головы, сказала Глафира, – и виски принеси.

– Виски? – удивилась Кавалерова-старшая. – Может быть, что-нибудь полегче: ликер или сухое вино?

– Я же сказала!

Женя засмеялась – сегодня уже второй раз ей предлагали виски.

– Ты чего?

– Так. – Женя сделала постную физиономию.

– Надо мной смеешься?

– Нет, конечно.

Глафира поднялась с тахты и встала напротив Жени. Она была одета в черную футболку размера на три больше, чем требовалось.

– Конечно, я смешна, – продолжила она, – особенно в твоих глазах. Все у тебя в норме, заканчиваешь институт, впереди интересная работа, замужество… Послушай, у тебя уже было?

– Что? – не поняла Женя.

– Ну, с мальчиком, с мужчиной…

– А… – Женя поняла. – Вообще-то да…

– Любовь или как?

Женя покраснела:

– Как тебе сказать…

– Да ничего и не надо говорить. Физиология?

– Вроде того, – неопределенно промямлила Женя.

– А у меня вот не было. До сих пор. И знаешь почему? Я слишком была занята поисками…

– Поисками чего?

– Если бы я знала! Тогда в школе, помнишь, на выпускном, я бормотала что-то об абсолюте… Но что это – понимала плохо. Вообще даже не понимала.

– А теперь?

Появилась Кавалерова-старшая, катившая перед собой столик с напитками и с закуской.

– Ой! – с преувеличенным восторгом воскликнула Глафира. – Мама приехала! Здравствуй, мамочка!

Неожиданно она рывком стащила с себя футболку и осталась голой.

– Ты чего?! – всполошилась Кавалерова-старшая.

– Жарко.

– Приди в себя, ты же не одна.

– Я, мамочка, нудистка. Ты же сама проповедовала слияние с природой. Прекрасно помню, как мы купались голышом на Селигере, да и на Белой.

– На природе, но не дома же?

– А дома еще лучше – нет посторонних глаз. Не ее же мне стесняться, – она кивнула на Женю, – мы десятки раз видели друг друга в душе.

Мать фыркнула и, тряхнув головой, вышла из комнаты.

– Ты чего? – спросила Женя.

– Я же сказала – жарко. А может, тебя соблазняю. Представь, что я – лесбиянка. Мужиков у меня не было, так хоть… – Она не закончила и залилась глупым визгливым смехом.

«А вдруг у нее действительно не все дома?» – испугалась Женя, вспомнив слова майора.

– Давай лучше выпьем, – предложила Глаша и, не дожидаясь согласия, плеснула в стаканы виски, бросила лед. – За встречу, подруга!

Женя сделала глоток и отставила свой стакан. Нежно звякнул лед.

– Хорошее виски, – заметила Глаша. – И мы теперь многое можем себе позволить, – произнесла она нарочитым басом, видно передразнивая отца. – Папочка вовремя сориентировался. Богатеньких сейчас много, всем вдруг приспичило иметь собственные дома, не дома даже, а виллы, дворцы. Вот папочка и старается. Сначала проектированием занимался, а теперь создал строительную фирму. Дела идут неплохо, от заказчиков нет отбоя. А мамочка дома сидит… Вот только со мной неувязочка вышла.

– Что именно?

– Понимаешь, я – наркоманка. Так сказать, недуг времени.

– Ты?!

Женя смотрела на эту красивую, что называется, в самом соку девку и не могла поверить услышанному. Но не зря же рассказывал Буянов про то, что она провела ночь в морге.

Глафира томно потянулась. Остренькие грудки дрогнули, и розовые соски уставились прямо на Женю.