Кровавый Дозор

— Спасибо, любимая, но Арина хорошо со мной поработала, все нормально, просто мне нужно больше времени, чтобы привыкнуть к такой жизни.

— Антон, прошло уже два года с того момента, как ты стал человеком, но я же вижу, что тебе до сих пор неуютно среди людей, ты постоянно прячешься в своем занюханном архиве и даже дома бываешь все реже и реже. Поделись, пожалуйста, со мной, что тебя тревожит, в чем ты сам видишь свою главную проблему, откройся мне, ведь только так я могу помочь тебе!

— Скорее всего проблема в том, что я перестал быть Иным, но так и не научился быть Человеком. Но справиться с этим не поможет никакой психолог, даже если она Иная.

Как я мог объяснить ей, самому дорогому моему человеку, что больше всего на свете мне хочется той, прежней жизни — приходить на работу в родной Ночной Дозор, мотаться по миру, устраняя угрозы человечеству, о чем оно, человечество, не имело ни малейшего представления, изображать активную борьбу с отпрысками Завулона и радоваться тому, как развиваются отношения Нади и Кеши. И чтобы рядом со мной всегда была она, моя любимая Светка. А вместо этого я считал себя обязанным все больше и больше сворачивать наши взаимоотношения, чтобы со временем дать ей абсолютную свободу. Не обращая внимания на то, как больно это будет для меня.

Как не странно, единственным местом, где я себя нормально чувствовал, стал Архив. Чем больше я его узнавал, тем больше он поражал мое воображение, я не знал и не понимал, как может существовать что-то подобное в нашем мире. Нескончаемо огромный, временами он уже начинал казаться мне почти живым существом, которое свернулось клубочком и разрешало бродить внутри себя, пока оно спит. Я и сам не заметил, как начал с ним разговаривать, и хотя не произнесено было ни слова в ответ, убедил себя в том, что Архив слышит меня и воспринимает. Только здесь я чувствовал себя дома, в безопасности и при деле. Его бесконечные, тихие и темные коридоры странным образом меня успокаивали и приводили в чувство равновесия, которое мгновенно покидало меня, стоило мне только выйти на улицы нашего города. Я мог часами просто бродить по его закоулкам, с благоговением едва прикасаясь к ветхим корешкам таких же ветхих книг. Здесь постоянно царила оптимальная влажность и температура, для удаления пыли применялись какие-то специальные заклинания, поэтому все рукописи выглядели точно так же, как и тогда, когда их в последний раз касалась рука человека. Сначала я несколько дней просто привыкал к этому воздуху, к гулкой тишине высоченных сводов, пытался разобраться в многочисленных ходах и поворотах, которые создавали казалось бы непроходимый лабиринт, но даже в них была заложена какая-то магия, потому что в результате я всегда выходил к своему рабочему месту. Немного попривыкнув, я начал заниматься тем, для чего, собственно, и попросился работать в архив — искать любые записи, касающиеся превращения человека в Иного. Я рылся в каталогах, которые создала для нас Элен Киллоран, научился выделять из массы информации крупицы необходимых мне данных и как ищейка бросался к стеллажам, обнаружив, как мне казалось, хоть какой-то крошечный след. Но проходили дни, недели, месяцы, а мне так и не удавалось обнаружить хоть что-то, касающееся моей проблемы.

Из всех Иных пока только Надя изредка проявляла интерес к моей работе, приходя ко мне развеяться после занятий, иногда даже с Кешей. После одной из экскурсий по Архиву, которую я ей устроил, она задумчиво заявила:

— Папа, а тебе не кажется, что Архив — это нечто более сложное, чем просто место для хранения манускриптов?

— Кажется, доча, еще как кажется! Но мне интересно, что увидела в нем ты?

— Помнишь, еще когда я в первый раз к тебе пришла, то уже вроде прислушивалась к чему-то?

— Помню, — улыбнулся я. — Я еще сказал, что мышей и тараканов здесь нет, и вурдалаки по нему не шастают.

— Да, точно, — улыбнулась и Надя. — Тогда я сама еще не понимала, что могло так меня заинтересовать, но в последний раз я уже целенаправленно пыталась просканировать его через Сумрак и кое-что интересное, как мне показалось, все-таки таки обнаружила. — Она лукаво посмотрела на меня.

— Ну не томи, пожалуйста, — взмолился я.

— Хорошо. — снова улыбнулась Надя. — Что ты помнишь из университетской программы о Бутылке Клейна?

Вопрос оказался настолько не в тему, что достаточно сильно озадачил меня, но очень не хотелось пасть лицом в грязь перед собственной дочкой, поэтому, порывшись на задворках памяти, я ответил:

— На сколько я помню, это объемная топографическая фигура с односторонней поверхностью, названная по имени математика, который ее описал.

— Правильно, папочка, ты у меня умничка! — как ни странно, мне очень польстила ее похвала. — Мне пришлось немного полазить по интернету, чтобы убедиться, что я права, и если в двух словах, то все помещение Архива оказалось очень похожим на Бутылку Клейна, только несколько усложненный ее вариант. И входишь ты сюда через единственно возможный проход — ее горлышко.