Кровавые жернова

Вновь закричал петух. На этот раз крик птицы прозвучал еще короче, еще резче, словно петуху перерубили горло топором. Пальцы разжались, удилище упало в траву. Илья пригнулся, прячась за кустом малины. Он вел себя так, словно за ним кто-то следил, словно он был зверек, за которым охотятся.

– К дому.., к дому, мама… – прошептал он.

Он стал взбираться на откос, поскользнулся.

Ведро перевернулось, и еще живая рыба запрыгала по траве. Илья дрожащими пальцами хватал выскальзывающую рыбу, бросал в ведро.

За водой возвращаться к омуту побоялся.

И тут в третий раз вскрикнул петух. Крик был совсем короткий, как вспышка, потом стремительно оборвался, и после этого до слуха ребенка донеслись странные звуки, будто заколачивали в большую пустую бочку гвозди.

Звук доносился из-за забора, огораживавшего мельницу.

Мальчишке стало и страшно, и любопытно.

Он почувствовал, что не сможет уйти отсюда, пока не узнает, что происходит за забором.

Илья оставил ведро с рыбой, банку с червями и удочку на траве под малиновым кустом и, крадучись, двинулся к дому мельника. Из-за забора виднелась крыша, серебристая тарелка антенны и вился голубоватый дымок. Пахло чем-то странным, незнакомым, пугающим, но приятным.

Илья втянул воздух, закашлялся, запершило в горле. Тут же закрыл ладонью рот. Подобрался к дощатому забору близко-близко, уперся в него ладонями.

«Ни одной щели, ни одного вывалившегося сучка!»

Удары молотка, забивавшего гвозди, как думал мальчик, становились все чаще и чаще. Ребенку казалось, что даже забор вибрирует от этих ударов, как живой.

"Должна же быть хоть одна дырка! Должен же я видеть, что там происходит!

Ладони прилипали к доскам, к сладковатому запаху дыма примешался запах свежевыступившей смолы. Этот запах был знаком с детства и не пугал ребенка. Илья шел вдоль забора по мокрой траве и успокаивал сам себя: «Посмотрю и уйду. Взгляну один разик, кто это там так барабанит».

Он нашел щель, припал к ней и не сразу сообразил, что происходит, словно по ту сторону забора существовал совсем иной мир, доселе ему неведомый и незнакомый. Горел костер в кольце серых валунов. Огонь жгли часто, валуны потрескались и осыпались кое-где. Пламя ровно гудело. У костра в блестящей фиолетовой накидке стоял высокий мужчина и стучал ладонями в барабан, узкий и длинный, как бревно.

Между домом и костром распростерлась площадка, ровно засыпанная желтым речным песком, идеально выровненная. И на этом песке был высыпан замысловатый узор.

Илья даже не сразу распознал рисунок. Завитки, цветные пятна были нереально яркими, таких цветов в природе не бывает. Мальчишка забыл об омуте, забыл, где находится. Он смотрел как зачарованный на действие, разворачивающееся перед его глазами. Пульсировал барабан, гудело пламя. Мужчина тихо напевал в такт ударам. Мальчишка не понимал слов, но ощущал в них злую силу, как в ругательствах, слышанных им от деревенских мальчишек.

Мужчина, пританцовывая мелкими шагами, двинулся вокруг костра. Илья чуть не вскрикнул, когда его взору открылся треснувший каменный жернов, на котором лежал черный петух с перерезанным горлом. Крылья птицы еще вздрагивали, словно она пыталась взлететь.

Мужчина тем временем повернулся к Илье лицом. На его щеках, лбу горели яркие полосы, нанесенные краской, на губах алела свежая кровь.

И тут взгляды мальчика и хозяина дома встретились. Илья оцепенел, боясь пошевелиться. Он уже не сомневался, что мужчина видит его сквозь доски забора, чувствует его присутствие.

Удары барабана стали чуть реже, петух с отрубленной головой резко дернулся и затих.

– Колдун… – прошептал Илья, не находя в себе силы отойти от забора.

На окровавленных губах колдуна мелькнуло подобие улыбки, ярко блеснули розовые окровавленные зубы.

– Не бойся, – прозвучал вкрадчивый, заползающий в душу голос.

И от этого стало еще страшнее.

Мужчина простер над костром руки, и пламя рванулось ввысь, взметая снопы искр. Мальчишка зажмурился. А когда вновь открыл глаза, то колдуна уже не было.

– Я же говорил, не бойся, – услышал он вкрадчивый голос у себя за спиной. На его плечо легла горячая рука. Мужчина с разрисованным смуглым лицом нагнулся и прошептал на ухо мальчишке:

– Ты не должен был этого видеть.

– Да, – прошептал Илья.

– Но ты видел. Пойдем.

Влажная от страха ладонь мальчишки исчезла в пальцах колдуна. Илья боялся поднять голову, брел, глядя на траву, на свои босые ноги. Он перешагнул через брошенную удочку, его босые ступни заскользили по откосу. Вот и мельничный омут с торчащими от воды почерневшими от времени сваями. Дерево искрошилось, как зубы во рту древнего старика.

Мужчина подвел мальчика к самой воде. Он стоял у него за спиной, положив горячие ладони на худые вздрагивающие плечи. Илья боялся оглянуться.

– Иди. Ты ничего не видел.

Ладонь колдуна легла мальчишке на глаза.

Колдун резко отдернул руку. И Илья увидел перед собой не омут, а песчаную проселочную дорогу.

– Иди, не медли, – прозвучал ласковый голос.