Кровавые следы

Не один солдат в подразделении с роте уже столкнулся с заклиниванием М-16 в боевых ситуациях и считал, что нам надо использовать АК-47, или что-нибудь более надёжное. Поскольку командование не могло противоречить линии партии публично51, большинство из них предпочитали М-16. Они указывали, что при семи с половиной фунтах веса она на четыре фунта легче советского автомата, и, таким образом, её легче носить. Кроме того, поскольку наш патрон был вдвое легче патрона для АК-47, мы могли носить с собой в два раза больше патронов на вылазки. На самом деле, даже миллион патронов никак вам не поможет в поле, если ваша винтовка заклинена и не стреляет. Я оставался верен М-16, потому что до той поры не испытывал серьёзных трудностей из-за заклинивания в бою, но впоследствии мне это предстояло. Высокая степень недовольства М-16 постоянно держалась среди джи-ай. Это ничего не значило. Все жалобы мира ничего не меняли. Легче было научить свинью летать, чем отменить многомиллионный контракт между Пентагоном и военной промышленностью.

Когда начала вечереть, я отошёл на северную сторону грунтовой дороги, разделявшей наш лагерь. Мне надо было помочиться, я не хотел делать это возле наших ячеек, а отлить в придорожную канаву. Я сразу же заметил, что звук какой-то не такой. Он был какой-то звенящий, словно корова ссыт на камень. Вглядевшись как следует сквозь кусты и траву в канаву, я увидел, что мочусь на большую неразорвавшуюся напалмовую бомбу. Я рефлекторно прервался на секунду, но затем закончил мочеиспускание, даже зная, что если бомба взорвётся, моей струи не хватит, чтобы залить пламя.

После первоначальной высадки войск в Тай Нинь все потуги на неожиданность и секретность растаяли по мере того, как батальон прибывал за батальоном. Операция была столь масштабной и очевидной, что о нашем прибытии знал кто угодно от Камбоджи до Перу. Недалеко от пыльного подножия горы вырос аэродром, как только были уложены тармаковые дорожки, достаточно обширные, чтобы принимать грузовые самолёты. Командный пункт и другие мелкие здания, укрепления и ангары росли, как грибы. Это были не игрушки. В ближайшем будущем мы все предвидели долгие зачистки и крупные задания по поиску и уничтожению. Слухи, которыми мы тогда располагали, утверждали, что ВК и СВА в этой местности были хорошо организованными, умелыми бойцами. Мы не сомневались, что они тоже заметили очевидное, что мы разворачиваемся вокруг них, и на них надвигается что-то большое.

Прибывало много артиллерии в виде огромных 155-миллиметровых самоходных гаубиц на танковом шасси. Они являли собой мощную и громкую демонстрацию огневой мощи. Поскольку ВК занимали все склоны горы, большие орудия были вольны долбить их днём и ночью, случись им заскучать или если надо потренироваться или просто есть к тому настроение. Конечно, это было великолепное зрелище, особенно потому, что мы видели, куда попадает снаряд, и какой получается взрыв. Такое шоу нам нечасто доводилось видеть.

Наблюдая со стороны за одной из гаубиц с расстояния метров в сто пятьдесят, я заметил, что на самом деле можно увидеть снаряд в первые пятьдесят или семьдесят метров полёта. Раньше я этого не знал, поэтому был впечатлён и стал передвигаться ближе, чтобы видеть ещё лучше. По дороге я наткнулся на позицию миномёта, направленного в противоположную от горы сторону. У меня с миномётчиками завязался разговор насчёт этого визуального феномена. Они проинформировали меня, что миномётную мину в полёте видно более, чем на пятьдесят метров, если лечь на землю рядом с миномётом и смотреть вверх во время выстрела. Они пригласили меня попробовать, что и я сделал, пронаблюдав запуск пары мин. Потом, пока я шёл назад, собираясь сидеть в кругу своего взвода и ничего не делать, у меня в голове всплыл вопрос — куда упали мины, которые мы только что выпустили?

На следующий день всё пришло в движение, когда десятки батальонов во всех районах сосредоточения выдвинулись к своим исходным точкам. «Чёрных львов» en masse перевезли вертолётами на участок чуть южнее Катума на камбоджийской границе.

Это и было настоящее начало операции «Джанкшен-Сити», задачи по поиску и уничтожению в Военной Зоне «С». Подобно всем операциям силами дивизии, её назвали в честь американского города, одного из тех, что мужественно звучат. Поначалу во Вьетнаме операции называли названиями предметов — крутыми словами типа «барракуда», «оленья шкура» или «разбойник». Названия городов стали применять с 1966 года. Уже использованы были многие западные города типа Феникса или Эль-Пасо, наверное, чтобы порадовать президента Джонсона52. Я думаю, что какой-нибудь майор или полковник в штабе предлагал свой родной город. Если название было с яйцами, его использовали. Если оно было нелепым или неуместным, то нет. Филадельфия тут была явно не к месту, и вне зависимости от вашего звания и должности со всей вероятностью не предвиделось операции «Трут-о-Консикуэнсес» 53или, скажем, операции «Поцелуйка»54.