Кровавые игры

— Они будут тестировать Этана и Николь, — сказал Люк. — Но они будут использовать магию и их ментальную связь, чтобы сделать это. Они растекутся повсюду.

Линдси была эмпатом; Люк имел в виду, что эмоциональная травма, которую они нанесут Этану, перетечет к ней. Мне даже и в голову не приходило, что это может случится. Я посмотрела на Линдси. Она не из тех, кто показывает волнение, но сейчас она определенно выглядела взволнованной.

— Сколько перетечет к тебе? — спросила я.

— Я не знаю, — ответила Линдси. — Это может быть плохо. — Она также была не из тех, кто показывает страх, но это было и так ясно по напряженности ее челюсти и бледному оттенку кожи. — Мы связаны, так как он мой Мастер, и я самый восприимчивый человек в этом Доме.

Это может быть плохо, а она будет принимать только избыток эмоций Этана — не сырую их массу. Это увеличило мое беспокойство в геометрической прогрессии.

— Мы отправили ее сюда, — произнес Люк, — надеясь, что физическое расстояние с Этаном поможет. Это самая высокая точка в здании, не считая «вдовьей дорожки»[78].

А вы бы не захотели оказаться посреди психического надлома, сидя на краю крыши Кадогана.

Я села рядом с ней на кровати и откинула ее волосы через плечо.

— Что я могу сделать?

— Просто будь здесь, — ответил он. — Малик в зале с Этаном. Я буду неподалеку. Он пройдет через это. — Он наблюдал за Линдси, любовь между ними была очевидной. Они танцевали на краю любви в течении довольно долгого времени. Но произошло что-то, отчего их связь укрепилась — что-то, чем никто из них со мной не поделился, но я подозревала, что тут замешан визит в Дом одной из ныне живущих человеческих родственниц Линдси. Они уезжали на несколько дней и вернулись практически неразлучными.

— Я останусь здесь, — пообещала я ему, и когда он оставил нас одних, я сняла свою катану и прислонила ее к кровати, затем расстегнула свои сапоги и позволила им упасть.

— Блин, — проговорила Линдси, прислонившись к стене. — Чувствуй себя как дома, Мерит.

— Если ты собираешься слететь с катушек, и мне придется иметь с этим дело, я сделаю это с комфортом. — Обеспокоенная, я посмотрела на нее. — Ты собираешься блевать? Потому что я действительно не люблю, когда блюют.

— Не знаю.

Это прозвучало неуверенно, поэтому я окинула взглядом комнату и присмотрела небольшое мусорное ведро «Нью-Йорк Янкис» в углу. Я спрыгнула с кровати, взяла его и поставила на тумбочку рядом с ней.

Взгляд, которым она меня наградила, был не из приятных. Но как вечный фанат «Кабс», я знала, что права.

— Да ладно.

— Точно, — ответила я с ухмылкой и притянула ее к себе. — Иди сюда. Мы можем устроиться поудобнее.

Она легла и положила голову мне на колени. Я погладила ее светлые волосы и удостоверилась, чтобы одеяло прикрывало ее плечи.

— Ты будешь в порядке, — сказала я. — Ты будешь в порядке, и он будет в порядке, и через час все это закончится.

Я молила Бога, чтобы оказаться правой.

* * *

Когда началось тестирование, это сразу стало понятно. Потекла магия, образовала дугу и влетела в Дом с силой цунами. Дом содрогнулся от этого с низким гулом, что ощущалось, словно кто-то долбит отбойным молотком ядро здания. А вместе с этим какофоничный пузырь напряженности, тревоги и гнева разросся по Дому, как субфебрильная лихорадка.

Это были, предположила я, эмоции, которые телепаты разворошили по команде Лакшми. Это производило ужасные ощущения. Было мало смысла в испытании воздействия радости на вампира. Имела значение способность бороться через страх, печаль и гнев.

Я вдруг стала замерзать, мои руки тряслись от холода. Я накрыла нас еще одним одеялом.

Линдси закричала — звук был высоким и верещащим — и зажала свои уши руками, как будто магия была чем-то, что она могла заглушить как звук. От ее боли у меня на глазах наворачивались слезы… от боли, которая отражала то, что чувствовал Этан.

Я затряслась от холода, когда горячие слезы покатились по моим щекам. «Убереги его», — про себя проговорила я, и поскольку буря эмоций обрушилась на Дом, поскольку Линдси рыдала у меня на коленях, я закутала ее в свои объятия и повторяла молитву снова и снова.

«Убереги его».

«Убереги его».

«Убереги его».

* * *

Несомненно, это было тяжело для него. В конце концов, он и был тем человеком, который терпел это. Но я не знала, как тяжело это скажется на остальных из нас.

В течении часа мы боролись с этим, разбитые волнами эмоций, которые вытолкнули воздух из наших легких, которые погрузили нас в печаль, которые подвергали нас испытанию болью. Для меня это было раздражающим покалыванием, но для Линдси очевидно мучительно, поскольку она вбирала в себя бурные эмоции и магию, которые пронеслись по Дому.

Какими бы подкованными телепаты ни были, они были не особо хороши в умении держать свою деятельность географически привязанной. Может, их стоило проверить, ворчливо подумала я.