Кровавые игры

– Эй, малый, постой! – Обернувшись, Сен-Жермен увидел верзилу зловещего вида с грубой, обезображенной шрамами физиономией. Акцент выдавал в нем жителя римской Африки.- Кто ты и откуда ты взялся? И почему бродишь тут по ночам? – вопрошал Мавритании, поднимая большую дубинку.- Ну, что молчишь?

Сказать было нечего. Сен-Жермен мысленно обругал себя за беспечность. Дело принимало дурной оборот.

– Что – нынче даже вонючие персы шпионят за господами сенаторами? – взревел Мавритании. Дубинка его описала дугу. Удар, попади он в цель, разбил бы голову «вонючего перса», но тот был начеку.

Пригнувшись, Сен-Жермен подался в сторону и резко дернул раба за плечо.

Мавритании, споткнувшись, грянулся оземь, но неудача лишь разъярила его.

– Вероломный перс! – заорал он, вскочив на ноги, и вновь замахнулся дубинкой.

Крик мог разбудить рабов, и Сен-Жермен, высоко подпрыгнув, выбросил вперед обе ноги, стремясь поразить каблуками скифских сапожек плоский мускулистый живот мавританина. Конюх, согнувшийся пополам, упал на колени. Сен-Жермен схватил его за подбородок и отработанным резким рывком свернул ему шею. Мавритании тяжело опустился на землю, чтобы больше не встать.

К тому времени, как из хибарки выбежали охранники, Сен-Жермен был уже далеко. Он направлялся к Большому цирку, где утром намечалась охота, для которой ему было велено поставить зверей.

Скользнув в темный коридор под трибунами, ведущий к тому бестиарию, где содержались его подопечные, он услышал покашливание леопарда и сонные оханья шлюхи, ублажавшей то ли подгулявшего гладиатора, то ли ночного смотрителя, которому не спалось.

Письмо Нерона к Ракоци Сен-Жермену Франциску.

«Чужеземцу из Дакии, хотя сам он и не дакиец, шлет свои приветствия император Нерон!

Ты, конечно, слыхал о том, что царь Армении собирается меня навестить, и, без сомнения, понимаешь, насколько союз с Арменией важен для Рима.

Как мне кажется, среди твоих рабов есть армянка по имени Тиштри, она владеет упряжками дрессированных лошадей. Эта Тиштри на многих играх завоевала себе добрую славу. Ты окажешь мне большую любезность, если раба твоя выстутит с чем-нибудь новеньким перед Тиридатом, ибо поскольку она армянка, то любые воздаваемые ей почести будут рассматриваться как комплимент высокому гостю, что, несомненно, приятно ему польстит.

Есть и еще вещи, в которых ты, надеюсь, окажешь мне помощь. Я планирую большую охоту, а твой зверинец по-прежнему выше всяких похвал. У тебя сейчас там около полудюжины леопардов, я знаю, ты можешь достать и больше, займись этим прямо сейчас. Я возьму всех. Эти великолепные кошки наверняка порадуют своим видом наших армянских и персидских гостей. Хорошо бы также вывести на арену большерогих африканских оленей и густошерстных азиатских козлов. Озаботься отловом вепрей - они сильны, вспыльчивы и непредсказуемы - _и подумай, нельзя ли найти где-нибудь ирбисов. Аео-парды, бесспорно, весьма замечательны, но ирбисы превосходят их в грации и красоте. Мне нужен и черно-белый медведь, которого ты вывез с Востока.

Моя настойчивость – лишь знак моего уважения к твоему опыту и способностям. Я мог бы озадачить всем этим и владельцев других бестиариев, но никто из них не в состоянии справиться с таким объемом поставок. Ты – дело другое. Аля тебя невозможного нет.