Кровавые девы

С этими словами Лидия обняла его снова – крепче, безогляднее прежнего, и оба надолго замерли, озаренные колеблющимся пламенем свечи, стиснув друг друга в объятиях, словно тонущие пловцы. Но вот огонек заплясал, съежился под дуновением сквозняка, и тьма содрогнулась от звучного, мелодичного хохота Петрониллы:

– Похоже, сегодня у нас вечер завершения странствий и воссоединения любящих?

Подняв взгляд, Эшер разглядел в темноте дверного проема блеск двух пар глаз.

– Герр… Филаре – кажется, так вы представились Зергиусу? Хотя, по-моему, на самом деле вас зовут Эшером… или же наша славная непорочная англичанка гораздо хитрей и коварнее, чем хочет казаться. Кто бы вы ни были, будьте любезны, снимите-ка эти серебряные цепочки… да не вынуждайте Текселя стрелять в вас, – добавила мадам Эренберг. – Пули в барабане, хоть и серебряные, прикончат вас не хуже свинца… ай! Фердаммунг![78]

Вскрикнув от боли, она схватилась за запястье, словно укушенная пчелой, прижала руку к груди и отступила на шаг. Тексель, не отводя в сторону ни взгляда, ни ствола револьвера, остался на месте. Чуть выждав, Эшер нехотя повиновался.

– Пусть-ка прекрасная фрау Эшер положит их мне в карман, – велел Тексель. – Серебро не жжется, как жглось раньше, – похоже, бедный старина Тайс действительно что-то нащупал. Однако ничто на свете не заставит меня принимать эту мерзкую сыворотку четырежды в день, как мадам…

– Это всего лишь побочный эффект первых партий. Бенедикт обещал, что со временем он пройдет, – парировала Петронилла, полоснув его взглядом, полным презрения пополам с отвращением, и, сморщившись, словно от нестерпимого зуда, почесала плечо.

– Да что он мог обо всем этом знать? – хмыкнула Лидия. – Что мог выяснить наверняка без сравнительных испытаний? Отчего вы уверены, что уже завтра не начнете превращаться в существо наподобие того бедного мальчика, Коли… и, думаю, даже ваш несчастный возлюбленный не сможет этого не заметить…

– Тебе, девчонка, – негромко оборвала ее Петронилла, – лучше держать язык за зубами. За тобой – и твоим возлюбленным – имеется должок, и я с удовольствием взыщу его.

С этими словами она шагнула вперед, и Эшер заступил ей путь, заслоняя собой Лидию.

– О, к чему эта театральщина? Чем вы, скажите на милость, можете нам помешать?

На сей счет мадам Эренберг была абсолютно права, но Эшер прекрасно знал: терять ему уже нечего. Зигзагом, уклоняясь от выстрела, раскатисто прогремевшего под сводами подземелья, бросился он на Текселя в надежде, что Лидии хватит здравого смысла рвануться к не затворенной вампирами двери. Разумеется, попытка схватиться с вампиром врукопашную оказалась безумием чистой воды: встречный удар – и Эшер, оглушенный, с лету врезался спиной в стену. В тот же миг негромкое «шлеп-шлеп-шлеп» босых ног Лидии споткнулось, оборвалось, завершившись отрывистым вскриком.

Пальцы Текселя стиснули горло, когти прошлись по груди, по рукам. Отшвырнув прочь сорванный с Эшера пиджак, Тексель еще раз ударил его о стену и неторопливо полоснул когтями из стороны в сторону, крест-накрест, по ребрам и по спине. Затем он отступил в сторону, и рядом с Эшером, запыхавшаяся, обливающаяся кровью из точно таких же ран, рухнула на пол Лидия.

Слизнув кровь с когтей, Петронилла обвела взглядом едва различимые силуэты спящих в нишах.

– Меня ждет редкое удовольствие. Еще час, и мои малыши, мои кровавые девы начнут пробуждаться. Обычно они не открывают глаз, пока снаружи совсем не стемнеет. Если нам удастся отыскать этого бешиссен[79] испанца, – добавила она, вновь полоснув Текселя убийственным взглядом, – надо будет спросить отчего. Возможно, таков обычный эффект… непорочности.

– Думаю, это мы выясним куда раньше, чем выкурим его из укрытия. Я всадил в него одну из этих пуль, – ответил германец, качнув перед собой стволом револьвера. – Прятаться до бесконечности ему не удастся. Вдобавок они, – продолжал он, кивком указав за спину, на ниши со спящими, – уже через пару дней войдут в силу и помогут нам изловить его. Как вы думаете, умение убивать присуще им изначально или их придется учить?

Петронилла Эренберг улыбнулась:

– Вот и мне тоже не терпится это выяснить.

Глава двадцать восьмая

Свечу Тексель забрал с собой – из чистой, как выразилась бы Эллен, вредности.

– У тебя в пиджаке есть еще что-нибудь? – прошептала Лидия, как только за ним затворилась дверь.

– Моток бечевки, остаток спичек и деньги, рублей этак семьдесят пять.

– Сможешь сделать отмычку из оправы очков?

– Для этого замка – нет. Постой-ка минутку на месте.

Опустившись на колени, Эшер отполз в ту сторону, куда Тексель швырнул обрывки его пиджака, отыскал их, вернулся к Лидии и накинул ей на плечи. На ощупь ее тело оказалось холодным, как лед, кровь из ран липла к пальцам. Взяв ее за руку, Эшер осторожно двинулся влево, нащупал другой рукой стену и пошел вдоль нее, мимо ниш со спящими «кровавыми девами».

– Что будем делать? – шепнула Лидия.