Кровавые берега

Не сказать, чтобы я горько сожалел об этом, ведь меня отродясь не тянуло на роль спасителя мира. И все же при мысли, что, пройдя через столько опасностей, я все равно не гожусь на эту должность, мне становилось досадно. Прямо как в далеком детстве, когда отец еще не брал меня с собой в рейсы. Отчего я сильно страдал, но при всем моем желании поскорее вырасти никак не мог обмануть несправедливые законы природы. Вот и теперь, даже будучи вдвое старше и опытнее Дарио, я глядел на него и обреченно понимал: есть вещи, в которых он меня перерос и для постижения которых мой жизненный опыт совершенно не годится…

Мы прибыли в Садалмалик через три дня после того, как дальнобой «Коронадо» спас нас от варваров. Финальный этап пути мы проскакали в обычном темпе и добрались до места без происшествий. За все это время нам повстречались один танкер и два сухогруза, все – под флагами Владычицы Льдов. А также троица гражданских всадников – клепальщиков, что направлялась из столицы на восточную пограничную станцию Альбулаан по какому-то делу. Эти южане при встрече с команданте повели себя несколько странно. Они были не столько удивлены, сколько напуганы, и поспешили распрощаться с нами, сославшись на то, что их ждут срочные дела. А распрощавшись, пришпорили коней и рванули дальше с еще большей прытью, чем до этого двигались нам навстречу. Так, словно всерьез опасались, что мы бросимся за ними в погоню и перережем их как видевших нас нежелательных свидетелей.

Дон Риего-и-Ордас провожал механиков хмурым, озадаченным взором, и я подозревал почему. Это в Атлантике зловещая слава главного кабальеро страшила всех: от безродных бродяг до богатых градоначальников. Здесь же, за Фолклендским разломом, подобное отношение к легендарному герою-южанину было для него явно в новинку. По крайней мере команда «Коронадо» оказала нам дружелюбный и почтительный прием. Разве только сами механики были не те, за кого себя выдавали, оттого и нервничали. Но догонять и подвергать их допросу с пристрастием команданте не стал. Злоумышленники затаились бы или объехали нас стороной, едва заметили бы на горизонте пыль от движущегося конного отряда. Эти же люди заволновались лишь тогда, когда поняли, с кем свела их в хамаде судьба. Что и повергло дона Балтазара в недоумение, ведь его в родных землях боялись разве что беглые рабы, но не свободные граждане.

На меня – перевозчика, повидавшего все крупные города Атлантики, – Садалмалик не произвел впечатления. По северным меркам он являл собой неряшливо отстроенный городишко средней величины. Самыми высокими сооружениями в нем были выстроившиеся вдоль озера танкерозаправочные колонны. Гораздо больший интерес у нас с Дарио вызвало само озеро, поскольку прежде мы видели так много открытой воды лишь на картинках.

Безбрежным этот водоем не был, но нас и маячившие на другом берегу крутые горы разделял не один десяток километров колышущегося серого пространства. Ветер, что гонял табуны озерных волн и небесных туч, казался непривычно упругим и свежим. Однако вдали от жаркого экватора удовольствия местная влажность не вызывала. Сандаваргу в этих пасмурных краях наверняка понравилось бы, а вот теплолюбивому де Бодье с его больными суставами – вряд ли.

Зато в частом отсутствии солнца имелся и свой плюс: постоянная облачность и близость воды ограждали южан от резких перепадов суточной температуры – второго бича безводной хамады. Здесь я наконец-то перестал изнывать от жары днем и стучать зубами от холода ночью. Это позволяло меньше уставать и лучше высыпаться, что при долгой, изматывающей верховой езде пошло мне исключительно на пользу.

Иностальная стена вокруг Садалмалика была рассчитана на оборону только от варваров и не остановила бы врага, что подступил бы к станции на технике. «Гольфстрим» протаранил бы такое заграждение с нескольких ударов. Впрочем, подобная угроза была для приозерных городов нереальной, ведь здесь все до единого бронекаты принадлежали королеве Юга.

Нас впустили в ворота не сразу, а через четверть часа после того, как стража узнала о нашем прибытии. Эта заминка вызвала недоумение уже не только у дона Риего-и-Ордаса, но и у всех compañeros. По их роптанию мы с Дарио поняли, что раньше городские ворота распахивались перед ними еще до того, как гвардейцы подъезжали к столице. И вправду, есть с чего огорчиться и насторожиться. Конечно, гибель Кавалькады, плен и нелегкое возвращение домой наложили отпечаток на внешность команданте. Его лицо осунулось, и выглядел он уже не так молодцевато, как раньше, однако не настолько же плохо, чтобы его перестали узнавать.