Кровавые берега

Какая неожиданная встреча! Вот с кем мы сегодня не планировали свидеться, так это с Кавалькадой, которой вроде бы пора было убраться уже далеко отсюда. И тем не менее она находилась здесь. А значит, «Геолог Ларин» получил отсрочку от встречи с ней как минимум на сутки.

При желании кабальеро могли бы спрятаться от нас, рассеявшись и затаившись в складках местности, а ветер уже через час замел бы песком все отпечатки конских копыт. Но всадники и не думали маскироваться. Спешившись, они привязали коней к скалам у склона плато, а сами как будто расположились на привал. Причем довольно давно, если брать во внимание разницу наших скоростей. Скачущие во весь опор гвардейцы прибыли сюда вчера где-то в обед. И причина, вынудившая их задержаться близ Столпа, наверняка была уважительной.

Нам прятаться от врагов не имело смысла. Они заметили «Гольфстрим» гораздо раньше, чем мы – их. Это сделала группа кабальеро, что взобралась довольно высоко на склон плато. Она даже не думала таиться и вообще не походила на дозор. Некоторые из скалолазов перекатывали с места на место увесистые валуны, используя в качестве рычагов древки иностальных пик. Что эти ублюдки сооружают, хотелось бы знать? Явно не западню. Устроить обвал, который перекрыл бы карниз по всей ширине, им не под силу. К тому же при нашем появлении всполошились и вскочили на коней лишь те гвардейцы, какие находились у подножия плато. Рабочие же на склоне продолжали трудиться как ни в чем не бывало.

Я велел де Бодье сбавить скорость, а сам, вывернув штурвал влево, отвел на всякий случай истребитель подальше от склона. Оседлавшие рапидо гвардейцы взяли заодно под уздцы лошадей тех соратников, что таскали наверху камни, и приготовились броситься врассыпную, если мы надумаем дать им бой. Но я пока этого не планировал. А вскоре вообще перестал на них смотреть, поскольку нам внезапно открылась причина, которая остановила Кавалькаду. И не только остановила, но и заставила ее заниматься странной на первый взгляд работой.

– Стоп колеса! – приказал я механику сразу, как только сообразил, в чем дело. «Гольфстрим» выехал на очередную возвышенность и остановился, не добравшись до гвардейского трудового лагеря три сотни метров. – Мсье де Бодье! Будьте добры, поднимитесь на мостик! Мне надо кое-что вам срочно показать!

Разглядеть издалека возведенную у нас на пути искусственную преграду было не так-то просто. Она представляла собой сплошную решетку, собранную из иностальных прутьев. Вдобавок накрывшая карниз тень от Столпа делала сетчатую конструкцию практически невидимой на песчаном и скальном фоне. Высота решетки не превышала пятнадцати метров. Прутья ее были толщиной в палец, а в квадратные ячеи между ними мог бы пролезть человек, но не лошадь. Ограждение протянулось от самой бездны до склона плато и удерживалось без единой промежуточной опоры! Лишь по краям барьер крепился ко вмурованным в камень квадратным иностальным колоннам. Причем западная колонна торчала гораздо выше восточной: там, где склоны плато становились практически отвесными. Из-за этого правая половина решетчатой полосы уходила вверх, в точности повторяя своими вертикальными изгибами все неровности местности.

Непрактичное и неустойчивое, с точки зрения человека, сооружение тем не менее стояло ровно, без единого перекоса. Чтобы натянуть такое длинное заграждение, подобно струне, к нему следовало приложить усилия трех или четырех танкеров. А чтобы они при этом не выдрали крайнюю опору, ее следовало врыть в землю на добрые полсотни метров. После чего проделать то же самое со второй опорой, причем на высоте, куда уже ни один бронекат не взберется. Короче говоря, в этот проект было вбухано куда больше сил и средств, чем их ушло бы на постройку обычного высокого забора.

Разумеется, что ни танкеры, ни батальон землекопов в строительстве загадочного заслона не участвовали. Одного взгляда на него хватало, чтобы определить: он возведен не по земным технологиям и явно не людьми. Решеточные прутья были не скреплены со столбами и друг с другом, а являли собой единое целое. Они словно вырастали из опор этакой сеткой, вырезанной из цельной металлической ленты. И ленты настолько прочной, что она, развернутая на полкилометра, не сгибалась под собственной тяжестью!

Поднявшийся на мостик Сенатор добрых пять минут взирал на это конструкторское чудо, разинув рот и не проронив ни слова. Затем плеснул себе из фляжки воды на разгоряченную от усиленных раздумий голову, промокнул плешь носовым платком и молвил:

– Скажите, мсье шкипер, как человек, побывавший во всех уголках мира: вам доводилось прежде сталкиваться с подобными заграждениями, вырастающими у вас на пути словно из ниоткуда?