Кровавые берега

До того, как колени дона Балтазара подкосились и он рухнул на камни, его бешено колотящееся сердце вытолкнуло из раны не меньше дюжины ярко-алых струй крови. В последний момент защитный инстинкт воина заставил команданте развернуться лицом к смертельной угрозе и контратаковать ее. Однако легендарная шпага, что всегда разила врагов без промаха и наповал, на сей раз угодила в пустоту. Дарио уже не оказалось на том месте. Нанеся свой коварный удар, он тут же отскочил как можно дальше, и смертельно раненный противник не смог до него дотянуться.

Команданте легко исправил бы свою оплошность, но на второй укол у него уже не хватило сил. С каждым толчком сердца он терял много крови, и потому вместо очередного выпада споткнулся и грохнулся на колени. А когда, зажав покалеченной рукой фонтанирующую кровью рану, попытался встать, вместо этого лишь повалился ниц. И все равно продолжал тянуться слабеющей рукой со шпагой в сторону недосягаемого противника.

Подняться дону Риего-и-Ордасу было уже не суждено. Пребывая в оторопи, все мы расширенными от ужаса глазами пронаблюдали, как взор командира Кавалькады затуманился, тело, содрогнувшись в последних конвульсиях, обмякло, и он испустил дух. Но прежде, чем команданте уткнулся лицом в орошенную собственной кровью землю, в наступившей вокруг звенящей тишине отчетливо прозвучали его последние слова:

– Возможно, ты все-таки прав, щенок!.. Дай бог, чтобы ты… был прав, а я… ошибался… Viva la… Cabalgata!..

Глава 21

…Все, что произошло потом, было одновременно и предсказуемо, и неожиданно. Такой вот парадокс! Только счесть его забавным, увы, нельзя, поскольку на берегу вновь пролилась кровь. И новые трупы упали рядом с теми, что еще не остыли после отгремевшего здесь сражения.

Гибель настигла дона Риего-и-Ордаса в тот момент, когда этого совершенно никто не ожидал – на пике триумфа и в шаге от готового свершиться возмездия Владычице. Немудрено, что даже закаленные в боях кабальеро и северяне оторопели и лишились дара речи. Совсем ненадолго. Но за эти секунды команданте успел отойти в мир иной, так и сжимая в руке шпагу, которую он, к своему огорчению, запачкал напоследок не вражеской, а собственной кровью.

Это кратковременное затишье стало предвестником лютой бури, что грянула затем. И на кого она обрушилась в первую очередь, нетрудно догадаться…

Ярость пятерых кабальеро мгновенно переходит тот предел, когда уже непонятно, что обуревает ими: обычный гнев или безумие. Их шпаги еще не вложены в ножны и могут довести до конца незавершенную команданте казнь. Но в это мгновение гвардейцы забывают о Владычице. Сначала им не терпится предать смерти ее фаворита. Прямо сейчас! Немедля! Разразившись проклятьями, все пятеро дружно бросаются к нему, и каждый намерен первым вонзить клинок ему в глотку.

Тем не менее Тамбурини помнит о том, что он – табуит, – и не думает сдаваться без боя. Перебросив кинжал в левую руку, он выхватывает у мертвого команданте шпагу и готов сразиться с кабальеро. Вот только вряд ли парню по силам одолеть даже одного из них, не говоря о пятерых. На что он вообще рассчитывал, когда вонзал нож в спину дона Риего-и-Ордаса? Трудно поверить, что такой умный юноша не смог предвидеть, чем это для него обернется. И что со смертью команданте он лишится последнего шанса достичь своей цели.

Или все-таки это было не сумасбродство, а трезвый и расчетливый ход? Такой же расчетливый и точный, как тот удар, которым Дарио сразил дона Балтазара?

Дальнейшее развитие событий позволяет усомниться в том, что наш спаситель мира действовал под влиянием эмоций. Да, он рисковал, и немало. Но это был оправданный риск, поскольку Тамбурини знает: среди врагов королевы Юга у него найдутся заступники, и притом достаточно сильные.

Конечно, Дарио рассчитывает вовсе не на меня, Долорес и Гуго. Какой с нас может быть прок в рукопашной стычке с кабальеро? Однако помимо нас здесь присутствуют те, кто все еще чтит память покойного гранд-селадора Тамбурини. И кто считает своим долгом не дать в обиду его сына, какое бы безумство тот ни натворил.

Мы не знаем, как отнесся табуит Шлейхер к тому, что Дарио встал на защиту королевы. Но в критическую минуту селадор без раздумий бросается наперерез его врагам, пусть даже они и бывший механик «Геолога Ларина» воевали до этого на одной стороне. Их союз аннулирован в мгновение ока. Меч Шлейхера бьет вдогонку пробегающему мимо кабальеро, разрубает ему позвоночник и следующим ударом дотягивается до головы второго. Однако гвардейская шляпа с укрепленной иностальными вкладками тульей не дает мечу раскроить череп жертвы. Впрочем, сила удара достаточна, чтобы ошеломить противника. Он едва не падает и, остановившись, начинает отмахиваться шпагой от табуита, дабы сдержать его натиск, пока в глазах у дезориентированного гвардейца не прояснится.