Кровавая жатва

– Я знаю, знаю! – Джиллиан почти ликовала. – Я и сама пока никак не могу привыкнуть к тому, что он викарий. Но когда он снимает это глупое облачение, то становится совсем не похож на викария. Когда я уходила, он стоял на улице, и у меня было ощущение, что он ждет меня.

– Он вам сказал об этом?

– Вообще-то нет, а должен был? Я решила, что он стесняется. И сама спросила, не хочет ли он заглянуть ко мне и выпить кофе.

Рука Эви снова взялась за стакан.

– И что он вам ответил?

– Ну, я уверена, что он собирался согласиться, но тут из-за угла вышли какие-то люди, поэтому он ответил, что должен убедиться, заперта ли церковь, и ушел вверх по склону холма. Конечно, я поняла, что он хочет, чтобы я последовала за ним, поэтому подождала несколько минут и тоже пошла вверх по улице.

– Джиллиан…

– Что?

– Ну, просто… у викариев есть определенный кодекс поведения.

На лице Джиллиан появилось отрешенное выражение.

– Определенные правила, как себя вести, – снова попробовала Эви. – А приглашать молодую женщину, которую он едва знает, в церковь ночью… что ж, это представляется мне не слишком ответственным. Вы уверены в том, что он действительно хотел от вас этого?

Джиллиан передернула плечами.

– Мужчина есть мужчина, – сказала она. – Он может носить стоячий воротник, но в штанах у него все равно «это».

Эви снова взяла стакан. Он был пуст.

– Простите, – сказала она, когда смогла совладать со своим голосом. – Вы, вероятно, подумали, что я вмешиваюсь не в свое дело. Если вы не готовы говорить об этом, это нормально. Вы по-прежнему хорошо спите?

– Вы считаете, что викария не может заинтересовать такая, как я? – спросила Джиллиан.

Казалось, выражение ее лица стало жестче. И выбранная ею помада выглядела сейчас слишком темной.

– Нет, я совсем не это имела в виду.

– Тогда почему он поцеловал меня?

Эви набрала побольше воздуха.

– Джиллиан, единственное, что меня волнует, – это готовы ли вы к новым отношениям. Эмоционально вы перенесли очень серьезную травму.

Так он поцеловал ее?

Джиллиан снова сжалась в кресле. Ее кожа, которая выглядела намного лучше, чем когда Эви увидела ее впервые, порозовела. Она смущенно опустила сияющие глаза.

– Он вам на самом деле нравится? – тихо спросила Эви.

Джиллиан кивнула, не поднимая головы.

– Это звучит глупо, – сказала она, обращаясь к коврику под ногами, – потому что я почти не знаю его, но мне кажется, что он волнует меня. Когда я зашла в церковь, он сидел на передней скамье. Я подошла, села рядом с ним и положила руку на его ладонь. Он не отстранился. Он сказал, что ему очень жаль, что так случилось, что все это должно быть просто ужасно для меня после всего, через что я прошла.

– Похоже, что это было довольно тяжело для всех, – сказала Эви.

До конца сеанса оставалось еще десять минут. Крошечный отрезок времени в большом хитросплетении вещей. И одновременно очень долгий, когда речь идет о мучительной картине, которая сейчас стояла перед ее глазами: Гарри и эта девушка держатся за руки в тусклом освещении церкви.

– Казалось, у него есть связь со Всевышним, – продолжала Джиллиан. – Я чувствовала, что должна что-то сказать. Поэтому я задала вопрос, который хотела задать еще когда в первый раз встретила его. Как Бог может допускать, чтобы ужасные вещи случались с такими невинными людьми, как Хейли? И с Милли тоже – до этого было совсем немного. Если он такой всемогущий, как об этом все говорят, почему все это происходит?

И со мной, подумала Эви. Какая из частей Его великого плана сделала меня калекой? Какая из частей Его плана увела от меня Гарри как раз тогда, когда… Меньше десяти минут назад.

– И что же он сказал?

– Он начал приводить мне слова из своей проповеди. Он часто это делает, я уже заметила. Невероятная память. Что-то насчет того, что у Иисуса нет других рук и ног, кроме…

– Кроме наших, – через мгновение закончила за нее Эви.

– Вот именно. Вы тоже это знаете?

– Я воспитывалась в католической семье, – сказала Эви. – Эта проповедь была написана святой Терезой в шестнадцатом веке. «У Христа на земле сейчас нет другого тела, кроме нашего, нет других рук, кроме наших, других ног, кроме наших…» Это означает, что все, происходящее на земле, – все хорошее, так же как и все плохое, – делается нами самими.

– Да, именно так Гарри и сказал, – откликнулась Джиллиан. – Он сказал, что все зависит от нас. Он уверен, что у Господа нашего есть свой великий план, но план этот составлен только в общих чертах, и уже от нас зависит, какими деталями и подробностями мы его наполним.

– Он рассуждает мудро, этот ваш Гарри, – сказала Эви.

Как странно… Они ведь встретились всего дважды. И нет никаких оснований – ну абсолютно никаких! – чтобы в животе появилась вот такая свинцовая тяжесть.

– Вот и я так думаю, – сказала Джиллиан. – В воскресенье я пойду в церковь. Первый раз за много лет. – Она повернулась и посмотрела на часы на стене. – Мне нужно идти, – заявила она. – Я обещала прийти к нему в полдень. Буду помогать украшать церковь. Спасибо, Эви, встретимся на следующей неделе.