Кровавая одержимость

— И вся эта ерунда про чеснок, святую воду и гробы… вообще полная чушь. Хотя солнечный свет может стать проблемой, но только если ты темный, а я таковой не являюсь. Мы не такие. Так что… — Она посмотрела на подругу, нервно перебирая пальцами и застенчиво улыбаясь. — Будут комментарии? Вопросы? Психические срывы или религиозные тирады? — Она неискренне рассмеялась. — Не стесняйся высказать свое мнение в любое время.

Вопреки жалким попыткам пошутить, она практически не дышала и молилась, чтобы не потерять свою самую близкую подругу. Ей казалась немыслимой сама идея попросить Наполеана стереть воспоминания Тиффани, или каким-то образом изменить ее мозг, чтобы изолировать от сновидений и со спокойной душой отправить прочь.

Тиффани уставилась на Брук, как на инопланетянку. Она откашлялась и попыталась заговорить, но ничего не вышло. Женщина попробовала еще раз.

— Значит, ты… ты… ты… — Ее голос затих.

— Вампир, — подсказала Брук, стараясь не моргать. — Как те дамы в подвале.

Тиффани кивнула и уставилась в потолок, затем на стены, на дверную ручку, на что угодно, только не на Брук.

— Тогда ладно. Хорошо. Окей.

Брук положила руку на плечо Тиффани.

— Тифф, я все та же, какой была всегда, — Она улыбнулась, пытаясь разрядить обстановку. — Просто намного быстрее и сильнее, — Она тряхнула головой и в шутку поправила свои волосы, улыбаясь и словно позируя перед камерой. — И намного, намного сексуальнее, тебе не кажется?

Тиффани наигранно рассмеялась, а затем подняла руку, чтобы прикрыть горло.

— Ты собираешься укусить меня, Брук?

Брук громко вздохнула.

— Нет, Тиффани. Никогда. Я клянусь…

— Но тогда, как…

— Все… необходимое… я получаю от Наполеана.

Тиффани побледнела и сморщила носик.

— Без обид, но фу.

Брук рассмеялась и небрежно махнула рукой.

— Поверь мне, Тифф. В тот вечер ты плохо разглядела его. Когда ты увидишь его… ну, скажем так, ты захочешь себе такого же.

Тиффани подняла брови.

— Хм… вот не думаю, — Ее лицо внезапно побледнело, а в глазах появилось выражение глубокой озабоченности. — О боже, теперь, когда я знаю, тебе придется… обратить… и меня тоже?

Брук рассмеялась. Она ничего не могла с собой поделать.

— Я уже сказала, что никогда не укушу тебя. Ко всему прочему, это невозможно. Обратить можно только суженую мужчины вампира или в редких случаях кого-то другого, как например того мальчика, которого ты видела в подвале. Если у женщины уже есть ребенок ее собственной крови, то он также может быть обращен. Но обычные люди? Это невозможно. По крайней мере, до тех пор, пока обращаемый человек добровольно не откажется от своей души.

Тиффани подняла руку. С нее явно было достаточно.

— Мой мозг больше не может это воспринимать, — пояснила она. — Ограничусь основными персонажами: мы с тобой и Наполеан, — Она нервно провела рукой по своим коротким светлым волосам, взлохмачивая четкие, аккуратные пряди. — Значит, если он король, то ты его… королева, — Она рассмеялась, и смех вскоре перешел в истерику, которая была столь необходима для выброса нервной энергии. Когда она, наконец, успокоилась, то посмотрела на Брук, склонив голову набок и нахмурившись. — А как насчет «Праймера»? Неужели ты оставишь меня наедине с этими стервятниками?

Брук тихо рассмеялась.

— Ну, я еще не решила окончательно. Я почти уверена, что не вернусь на работу в Сан-Франциско, — Она пожала плечами. — И причина не в том, что теперь мой дом здесь… с Наполеаном… просто это было бы действительно небезопасно.

— Из-за нижних? — спросила Тиффани.

— Темных, — поправила Брук.

— Да, отродья демона, — вздрогнула она.

— Вот именно, — сказала Брук. Она решительно скрестила руки на груди и вернулась к первоначальному вопросу: — Я не собираюсь полностью бросать работу, как и мой недавний проект. Наполеан считает, что я могу работать на себя, а с ними можно будет договориться о справедливых условиях оплаты моих идей и работы. Другими словами, «Праймер» наконец-то справедливо оплатит мои услуги, к черту их регалии и продвижение по службе. У меня будет свой собственный маркетинговый бизнес.

Уголки рта Тиффани изогнулись в хитрой улыбке.

— А если они не пойдут тебе навстречу, ты можешь просто отправить к ним своего муженька, чтобы он слегка вправил им мозги, — Она заговорщически хихикнула, и Брук не могла не присоединиться к ней.

— Мне бы этого не хотелось, — призналась женщина. — Я хочу добиться всего честно и справедливо.

Тиффани закатила глаза.

— С каких это пор Джим Девис и Льюис Мартин играют честно и справедливо?

Брук пожала плечами и подняла руки вверх, кинув на подругу озорной взгляд.

— Я сказала, что хочу попробовать и заработать все честно и справедливо. Я не говорила, что не могу немного повеселиться, если настоящие мужики все же откажутся сотрудничать.

Они обе захихикали, тем самым разрушая оковы оставшегося напряжения.

— И еще, — добавила Брук, — если буду работать на себя, то у меня на примете есть один графический дизайнер, которого я с радостью возьму на работу.

Глаза Тиффани загорелись.

— Ты бы мне прилично платила?

Брук нахмурилась.

— Нет, ни в коем случае, — энергично замотала она головой.