Кровь. Царство химер

Томас посмотрел на старика.

— И?

— Мы хотели бы, чтобы Совет защищал ты, если дойдет до поединка.

— Я?

— Это было бы естественным, как ты выразился. Джастин отвернулся от Великой Любви, отвернулся от тебя, своего командира. Выйди сражаться кто-то другой — и все решат, что у тебя духу не хватило. Наш вызов покажется неубедительным. Поэтому нам и хочется, чтобы на поединок вышел ты.

— Дурацкая затея — этот поединок, — отозвалась Рашель. — Разве ты можешь драться с Джастином? Он пять лет служил под твоим началом. Несколько раз спас тебе жизнь. Он представляет для тебя опасность?

— В бою? Извини, любовь моя, но всему, что знает, он выучился у меня.

— И выучился хорошо, судя по тому, что я слыхала.

— Он не участвовал в битвах вот уже несколько лет. И пусть когда-то он спас мне жизнь, но теперь он отвернулся от меня, не говоря уже о Великой Любви, как верно заметил Сайфус. Отвернулся от самого Элиона. Что подумают люди, если я откажусь хотя бы от одного столпа нашей веры? Да, кроме того, дело и не дойдет до поединка. — Он повернулся к Сайфусу: — Я согласен.

10

Ночью, после трех дней упорного сражения, Паршивые подожгли Южный лес. Никогда прежде они этого не делали, хотя бы потому, что Лесная Стража не позволяла им подойти достаточно близко. Но тогда еще не было Мартина. Деревья они воспламенили горящими стрелами, пустив их с расстояния в двести ярдов от опушки. Додумались не только до использования огня, еще и научились мастерить луки.

Джеймус с оставшимися у него солдатами тушил пожар четыре часа. Благодарение Элиону, второй попытки поджога не было, и Стражникам удалось немного поспать.

Стоя на холме, Джеймус всматривался в находящуюся за сгоревшим лесом белую пустыню. Там при разгорающемся свете утра уже можно было разглядеть войско Орды. Десять тысяч Паршивых, намного меньше, чем три дня назад. Но и он потерял шестьсот человек. Четыреста пали вчера вечером, в ожесточенном сражении, еще двести были тяжело ранены. И теперь у него оставалось всего-навсего двести боеспособных солдат.

Обитатели Пустыни сражались как никогда хорошо. Мечами махали более умело, более организованно бросались в атаку. Использовали фланговые маневры и вовремя отступали. Генерала Мартина Джеймусу увидеть пока не удалось, но можно было не сомневаться в том, кто именно возглавляет это войско.

Пришла весть о грандиозной победе в ущелье Наталга, бойцы Джеймуса ликовали. Но сам он думал только о том, как плохо обстоят дела здесь. Еще одна атака Орды — и все кончено.

Деревня находилась всего в трех милях отсюда. По величине — вторая из семи, в двадцать тысяч жителей. Джеймус на самом деле был послан сопровождать этих верных последователей Элиона на ежегодное Собрание. И тут патруль обнаружил войско Орды.

Жители деревни, боясь идти через пустыню без охраны, решили задержаться и подождать, пока Паршивых прогонят. Были уверены, что ждать придется недолго.

И до вчерашнего дня все шло гладко. Но теперь положение стало просто ужасным. Бежать — но враги сожгут лес или, хуже того, отрежут им путь и убьют мирных жителей. Остаться и продолжать сражаться — но люди Джеймуса слишком устали, чтобы выстоять до прихода трехсот воинов, высланных Томасом.

Он уселся на пень, размышляя, что же выбрать. Меж деревьев струился слабый дымок. За спиной Джеймуса сидели возле костерка семеро бойцов, грели воду для травяного чая и тихо переговаривались между собой. Двое были ранены — один сильно обжег ногу, второму раздробили руку тупым концом серпа. Но на боль они старались не обращать внимания, поскольку именно так поступал Томас Хантер.

Джеймус взглянул на красное перо, привязанное к локтю, и мысли его свернули к Майкиль. Перед походом он выдрал два пера у попугая и одно отдал ей. Вернувшись домой на этот раз, он собирался попросить ее руки. На свете нет никого, кого он любил бы и уважал больше, чем эту женщину. И что она, интересно, ответит?..

Джеймус нахмурился. «Остаться и сражаться!» — решил он. Да, они будут сражаться, потому что они — Лесные Стражники.

Сидевшие позади воины вдруг умолкли. Джеймус, не оборачиваясь, ткнул рукой в сторону пустыни и сказал:

— Маркус, двадцать лучников отправим обстреливать их северный фланг. Остальные зайдут со мной с юга, откуда они удара не ожидают.

Маркус не ответил.

— Маркус?

Он оглянулся.

Его бойцы таращились на троих всадников, которые въехали в лагерь. Предводитель восседал на белой лошади, фыркавшей и бившей в землю копытом. На нем были бежевая туника и пояс с медными заклепками. Как у Паршивых, только те капюшон на голову накидывали иначе. Доспехов на нем не было, хотя к седлу были приторочены ножны с мечом.

Джеймус встал, развернулся к лагерю лицом. Его солдаты смотрели на всадников, словно зачарованные. С чего бы? С виду в них ничего особенного не было — заблудившиеся лесные жители, сильные и здоровые, из которых получились бы неплохие бойцы.

И тут предводитель поднял на Джеймуса изумрудные глаза.

Джастин Южный!