Кровь моего монстра (ЛП)

Наконец вдалеке появляется Саша, смотрит на часы и ускоряет шаги. Она снова подстригла волосы, потому что их длина делала ее такой «женственной», что даже другие охранники начали дразнить ее по этому поводу. Она ненавидела это. Я мог это сказать, потому что она весь день была в плохом настроении.

Тяжело дыша, она открывает дверцу машины.

— Ты спрашивал обо мне?

Я втаскиваю ее внутрь, так что она сидит у меня на коленях, затем захлопываю дверь и обнимаю ее за гибкую талию.

— Это заняло у тебя слишком много времени.

— Я была на другой стороне причала, дважды проверяя свое местоположение. — она пытается оттолкнуться, но моя хватка вокруг ее талии не дает ей освободиться.

— Оставайся на месте. — я начинаю расстегивать молнию на ее брюках, но она дергается и выскальзывает из моей хватки, практически бросаясь через сиденье к двери, прежде чем сесть.

Моя рука сгибается и разгибается, пока я обдумываю лучший способ вернуть ее туда, где ей самое место.

— Потрудись объяснить, что, черт возьми, ты делаешь?

— Мы не занимаемся сексом в ожидании важной посылки, Кирилл. Этого просто не произойдет. — ее уверенная манера говорить делает мой член чертовски твердым.

— А почему бы и нет? У нас есть два часа впереди.

— Я потеряю концентрацию, — признается она более низким тоном. — И у меня будут трясущиеся конечности, что ни в малейшей степени не помогло бы, когда я должна быть снайпером.

— Тогда ты можешь просто отдохнуть здесь. Мы позаботимся о выполнении задания.

— Значит, теперь я полезна только для секса, пока ты и другие выполняете задание?

— Я никогда этого не говорил.

— Ну, это то, что я получаю. Говорю тебе, Кирилл, моя работа важнее секса.

Неужели эта гребаная женщина только что сказала, что быть телохранителем важнее, чем трахаться? Если это ее способ еще больше намекнуть на то, что я «удобен», клянусь, черт возьми...

— Ну, не более важно, — выпаливает она, ее щеки краснеют. — Я думаю, их нельзя сравнивать. Все, что я говорю, это то, что мы не можем заниматься сексом. Это отвлекает, и я пытаюсь оставаться сосредоточенной.

Это заставляет меня ухмыльнуться.

— Я отвлекаю?

— Конечно.

Отвлекать лучше, чем быть удобным, так что я оставлю это на данный момент.

— Что я должен делать в течение двух часов, если я не трахаю твои мозги? — спрашиваю я.

— Ты можешь хоть раз поспать. — она украдкой бросает на меня взгляд. — Ты не делал этого уже несколько недель.

— Я не сплю.

— Да... в тот, раз.

— Ты имеешь в виду, когда ты сбежала, чтобы встретиться с Константином?

— Когда я отвезла Карину к Константину, да.

— Это была аномалия.

— Как насчет того, когда мы были в доме Нади и Николая? Значит, ты спал.

— Еще одна аномалия. — я закрываю глаза и прислоняю голову к окну в безнадежной попытке унять свой бушующий стояк. Нам нужно только убрать с дороги этот гребаный груз, а потом я буду трахать ее сколько душе угодно.

Однако это едва ли дает моему изголодавшемуся члену хоть какое-то утешение.

— Хочешь, чтобы я помогла? — Ее мягкий голос разносится по машине, как колыбельная.

Мне нравится, что она говорит как женщина, когда нас только двое. Независимо от того, насколько сильно она притворяется мужчиной снаружи, она полностью теряет этот образ рядом со мной.

— Не трать впустую свое время. Я смирился с тем, что не могу заснуть. Так будет лучше.

— Нет, это не так. В долгосрочной перспективе это плохо скажется на тебе. Могу я кое-что попробовать?

— Пожалуйста.

Нежная рука обхватывает мою и поднимает ее вверх. Я открываю глаза, когда она кладет мою ладонь себе на грудь.

Я ухмыляюсь.

— Ты передумала? Должен ли я начать с того, что уделю твоим сиськам больше внимания?

— Нет, — говорит она, как строгая учительница.

— Тогда ты предпочитаешь сидеть на моем члене?

— Я сказала, нет. А теперь закрой глаза и постарайся сосредоточиться.

— Это трудно сделать, когда все, о чем я могу думать, это как покручивать твои маленькие розовые соски.

— Ты невозможен. — она качает головой. — Просто делай, как я говорю.

Я неохотно закрываю глаза и откидываюсь на спинку сиденья.

— Это не что иное, как дразнить меня. Если это не сработает, попомни мои слова, я тебя трахну.

— Это сделка. А теперь сосредоточься на моем сердцебиении, а не на своих грязных мыслях. И, серьезно, перестань давить!

— Прекрасно.

Ритм под моими пальцами спокойный, ровный и в то же время нежный.

Ее дыхание обдувает мое ухо, и мои ноздри раздуваются.

— Ты уверена, что это не какая-то прелюдия, потому что это только возбуждает меня.

— Шшш. — Ее низкий голос проскальзывает в мое ухо, сопровождаемый медленным гудением.

И тут Саша делает то, чего я никогда бы не ожидал. Она начинает петь мягким, мелодичным голосом. Русская колыбельная, которую матери поют своим детям, проникает в мои уши и достигает места, о существовании которого я и не подозревал. Ее голос напоминает теплый ветерок морозной зимней ночью. Странное притяжение взывает ко мне, как какой-то заколдованный инструмент, который выхватывает мое физическое существо из реального мира и переносит его в мифическое измерение.