— Дыши, Липовский, — авторитетный голос звучит так близко к моему уху, что я вздрагиваю. — Блять, дыши, Александр.
Его команда звучит жестко, и я смотрю вниз и обнаруживаю, что мои пальцы сжимают спусковой крючок винтовки, а плечи трясутся так сильно, что я не могу их контролировать.
— Посмотри на меня, — это снова тот голос. В его тоне нет ничего нежного, даже попытки говорить красиво, но, может быть, это именно то, что мне нужно, потому что моя голова медленно поворачивается в сторону.
Мое хаотичное дыхание выравнивается, когда меня застает врасплох ледяная глубина голубых глаз капитана. Смотреть в них, все равно что оказаться в ловушке на Северном полюсе.
— Вот и все. Дыши, — его голос становится еще ниже, почти приветливым, но все еще властным. — Мне нужно, чтобы ты выкрутился из этого, или ты умрешь. Ты слышишь меня?
Медленно, но верно я восстанавливаю контроль над своим дыханием. Дрожь прекращается, и я резко киваю.
— Используй свой голос, солдат.
— Да, сэр.
— Команду А подстрелили, а Команда Б пришла в качестве подкрепления, так что нам нужно их прикрыть. Умеешь стрелять?
Адреналин вливается в мои конечности, и я инстинктивно крепче сжимаю винтовку.
— Да, сэр.
— Если у тебя нет умственных способностей, держисьподальше от этого. Я не допущу, чтобы ты своей нерешительностью подверг опасности жизни моих людей.
— Эти люди — мои друзья, — я поднимаю подбородок. — Я сделаю все возможное, чтобы вытащить их отсюда живыми.
Наступает короткая пауза, прежде чем он кивает и указывает на одно из ближайших деревьев.
— Иди туда.
— Почему не одно из ранее обозначенных мест?
— Они скомпрометированы. Мы потеряли всех наших снайперов, — он говорит это без намека на эмоции, как будто не только что объявил, что многие люди, которых я начала считать своей второй семьей, ушли.
Легкая дрожь пробегает по мне, но прежде чем она успевает рассеяться и усилиться, я ненадолго закрываю глаза, глубоко вдыхаю, а затем подползаю к дереву.
Я подумаю об этом позже. Пока что я на миссии.
В тот момент, когда я подталкиваю себя к этому мышлению, моя голова проясняется. Постепенно мои движения становятся инстинктивными, роботизированными и целеустремленными.
Я даже не обращаю внимания на настойчивый звук выстрелов или мин, которые рвутся вокруг нас.
Быстрым движением я отпускаю винтовку за спину и забираюсь на дерево в рекордно короткие сроки. Вместо того, чтобы останавливаться на первой сплошной ветке, я продолжаю движение до тех пор, пока у меня не будет наилучшего обзора склада и баланса на ветке.
Недостатком является то, что эта ветвь не так сильна. Но опять же, я вешу не так много, как мои коллеги-мужчины, поэтому там, где они, скорее всего, сломают ее и упадут, я не сломаю.
Я лежу на животе с винтовкой наготове и смотрю сквозь линзы. Первое, что я делаю, это осматриваю всю сцену.
Мой рот наполняется слюной, а тело содрогается при виде расчлененных тел — в основном наших солдат. Меня охватывает калечащий страх от перспективы увидеть тело Максима или Юры. Или даже Виктора. Я каким-то образом привыкла к стоическому ворчанию и точно знаю, что его потеря больше всего ударит по капитану.
Статические звуки проносятся в моем ухе, и я вздрагиваю на секунду, думая, что это еще одна бомба. Но затем следует характерная команда.
— Сосредоточься, Липовский.
— Да, сэр, — я глубоко вдыхаю и закрываю глаза. Когда я открываю их, меня наполняет неземной покой.
Я не жду приказов и не думаю дважды, когда прицеливаюсь и стреляю в повстанца, сражающегося с одним из наших. Выстрел попадает ему в голову, и он падает на землю, как мертвое мясо.
Солдат смотрит на мгновение. Как и капитан, Команда Б, должно быть, поняла, что мы потеряли наших снайперов, и, следовательно, думала, что их никто не поддерживает.
Я и капитан поддерживаем их сейчас.
— Тебе лучше остаться в живых, — говорю я себе, когда солдат исчезает за навесом.
Как только он уходит, я целюсь в другого повстанца, наполовину скрытого отходами бомбы, и убиваю его точным выстрелом в сердце.
Мой уровень адреналина зашкаливает.
Ритм становится естественным, когда я кладу их одного за другим.
— Одиннадцать часов, — звучит у меня в ушах голос капитана. — Ты справа. Я иду слева.
— Принял.
Я поворачиваюсь в том направлении, в котором он приказал мне, и останавливаюсь, когда вижу около пяти лежащих на земле повстанцев. С выстрелами в голову.
Ну, черт. Кажется, я недооценила стрелковые способности капитана. Я всегда думала, что он просто стратег. Я не знала, что он также был важной оперативной силой.
Я стреляю в двоих справа, затем останавливаюсь, когда понимаю, что убила только одного, а другая пуля попал ему в плечо. Он убегает, держась за раненую руку. Я слежу за его движениями и прицеливаюсь.
— Нет! — командует мне в ухо капитан, но я уже выстрелила.
И снова промахиваюсь.
Повстанец исчезает за хаосом разрушенного склада.
— Почему вы остановили меня?.. — спрашиваю я с ноткой разочарования.