Кровь Моего Монстра

Кирилл никогда не проводил целый день без того, чтобы не затащить меня в темный угол и не трахать до тех пор, пока мне не станет трудно стоять.

  Так что недавнее изменение отношения меня озадачило. Я не могла ни спать, ни есть нормально, думая о смысле всего этого.

  Учитывая его характер, Кирилл ничего не делает без цели. Все и вся для него — часть большого плана.

  Может быть, он действительно устал от меня и теперь выбрасывает меня.

  Только вот...

  Если бы это было так, зачем ему лично меня возить?

 — Как ты узнал, что я улетаю? — спрашиваю я, когда он не отвечает на мой предыдущий вопрос.

  И снова никакого ответа.

  Мои руки сжимаются на коленях, и смесь темных чувств — обиды, боли и неудовлетворенности — начинает лопаться по швам.

 — Если ты собирался быть таким молчаливым, ты мог бы, по крайней мере, позволить Максиму или Юрию пойти с тобой.

  Ноль. 

  Ничего.

  Я смотрю в окно, чтобы не поддаться эмоциям и не наговорить лишнего.

  К тому времени, когда машина останавливается перед аэропортом, я готова убить безумное напряжение, которое душило меня последний час.

 — Я ухожу.

  Я не смотрю на него, потому что это заставит меня захотеть обнять его или поцеловать, а мы просто не в таких отношениях.

  Сильная рука хватает меня за запястье, отталкивая назад, и я задыхаюсь, когда поворачиваюсь к нему лицом.

  Тень закрывает его лицо, и странное выражение, которого я никогда раньше не видел, принимает его резкие черты. Это смесь боли и ярости, подчеркнутая смертельной хваткой на моем запястье.

 — Что? —  спрашиваю я тоненьким голосом, боясь говорить громче.

 — Не уходи. —  Это всего два слова, но они настолько заряжены, что бьют меня в грудь.

 — Я... вернусь через три дня. Я обещаю.

 — Не надо. Не уходи. — На этот раз это приказ, сплавленный с каждой унцией власти, на которую способен Кирилл.

 — Я должна. — Шепчу я.

  Он притягивает меня к себе так, что я полулежу у него на коленях, снимает очки и целует меня. Нет. Он не просто целует меня. Он пожирает меня, его язык пирует на моем, а зубы кусают и кусают. Он показывает мне, вместо того чтобы сказать, что все мои мрачные мысли за предыдущие три дня не имеют никакой силы.

  Дело не в том, что он потерял желание ко мне или что он больше не хочет прикасаться ко мне.

  Потому что это все еще здесь. Я чувствую его отчаяние, которое отражает мое, и я могу сказать, без сомнения, что он, вероятно, хочет меня так же сильно, как я хочу его.

  Он целует меня с пылкой страстью, которая кажется ему чуждой. Это хаотично, незапланированно, и кажется, что он даже не знает, что делает. Но это все он.

  Когда его губы покидают мои, я хочу их вернуть.

Нет, я хочу их вернуть, даже если мой рот слишком распух и болит.

 — Не уходи, Саша. — Просит он на этот раз мягко, даже умоляюще.

  И я таю.

  Каждая ниточка во мне ломается, с готовностью отдаваясь этому монстру.

  Моему чудовищу.

  Я хочу кивнуть, согласиться с его мольбой. Я хочу отбросить всю ту часть моей жизни и просто остаться здесь.

  В его объятиях.

  Я хочу продолжать смотреть в его ледяные глаза и фантазировать о том, что однажды они смягчатся.

  Но я не могу. Потому что это касается не только меня. Речь идет о моей семье.

  Сверхчеловеческим усилием я вырываюсь из объятий Кирилла, голова все еще кружится от страстного поцелуя, и качаю головой.

 — Я вернусь через три дня.

  Выражение его лица не меняется, но челюсть напрягается.

  Прежде чем передумать и остаться, я хватаю рюкзак и выпрыгиваю из машины.

  Как только я оказываюсь перед входом, я бросаю взгляд назад, чтобы посмотреть на Кирилла, но ни его, ни машины уже нет.

  Мои плечи сгорбились, когда я исчезла в аэропорту. Полет некомфортен, но не из-за его продолжительности, а из-за мыслей, терзающих мою голову.

  Я не могу перестать думать о выражении лица Кирилла, когда я отказалась остаться после того, как он попросил меня в третий раз.

  А еще...тот поцелуй. У меня голова идет кругом от одной мысли об этом.

  Когда я прилетаю в Россию, я переодеваюсь в туалете аэропорта, чтобы выглядеть не так, как когда я улетала. Я натягиваю толстовку и прячу пистолет в пояс. Потом я выворачиваю рюкзак наизнанку, чтобы он стал синим, а не темно-оранжевым.

  Хотя Кирилл был зол на меня, когда высаживал, я не могу быть слишком осторожной, ведь он мог послать кого-нибудь за мной.

  Я даже прячу свой телефон в камеру хранения в аэропорту, так как уверена, что на нем есть какой-то маячок.

  Мне требуется больше времени, чем нужно, чтобы выйти из здания, но я ухожу полностью удовлетворенный тем, что за мной никто не следит. А если они и были, то я их уже потерял.

  Тем не менее, я выбираю осторожные маршруты, сажусь на несколько больших грузовиков, пока не добираюсь до далекой деревни, где живет моя семья.

  Я покидаю последний грузовик и прохожу около пяти миль посреди густого снега и мороза, просто чтобы убедиться, что за мной не гонятся ни машины, ни люди.

  Когда я дохожу до места, которое мне указал дядя Альберт, я замираю. Я ожидал, что это будет деревня, но там только склад.

  Он скрыт холмом и слишком похож на склад из нашей последней миссии...

  Этого не может быть.