Кровь Марса

Пятак медленно плыл над дорожкой, вымощенной желтыми камнями, поражаясь древности открывшихся перед ним строений, соединяемых покатыми пандусами и дорожками, — нигде он не заметил ни одной лестницы. Приблизившись к огромной полукруглой стене, он замер, разглядывая странные витиеватые письмена, напоминающие арабскую вязь. Тут же он вспомнил, что не прочел на ночь аят. А потом нашел себе оправдание: он ведь болен, а когда выздоровеет, он непременно наверстает упущенное. С этим чувством невыполненного долга он повернулся и медленно заскользил вдоль стены. Неожиданно перед ним открылся проход. Пятак нырнул в него и оказался по другую сторону стены на набережной, вдоль которой степенно катил воды ленивый поток. Подойдя к самому краю, Пятак наклонился и застыл пораженный: на него из темных глубин смотрело его отражение. Только это был не он, а совершенно другой человек. Вытянутое благородное лицо, миндалевидный разрез глаз, тонкий, аристократический нос, изящно выгнутые губы, ничуть не похожие на прежние оладьи, и все это обрамлено длинными, тонкими шелковыми нитями иссиня-черных волос.

Пятак отпрянул от воды. Нет, этого не может быть! А потом в голову пришло логичное объяснение: это же сон, всего лишь сон! 

Глава 2 Новая жизнь

Бывают психи разные –

не буйные, но грязные, –

….

Вот главврачиха — женщина –

пусть тихо, но помешана, –

Я говорю: «Сойду с ума!»

Она мне: «Подожди!»

В. Высоцкий «Песня о сумасшедшем доме»

Пробуждение было ужасным. В первый момент Пятак попытался вспомнить, кто его так избил. Казалось, в теле нет ни одной целой кости. Тем не менее ему удалось пошевелить руками и ногами. И только когда он хотел было попытаться встать, он почувствовал, что лежит на чем-то омерзительно склизком. Подняв руку, он поднес ее к лицу. Ладонь была испачкана какой-то отвратительной желтоватой массой. Но самое странное, ладонь была не его. У Пятака, насколько он помнил, а помнил он это хорошо, были грубые огромные руки с короткими пальцами-сосисками, а теперь перед ним была… изящная кисть аристократа с длинными, музыкальными пальцами.

Не понимая, что происходит, Пятак с хлюпающим звуком откинулся назад на подушку и закрыл глаза. Что с ним творится? Он попытался восстановить события предыдущего дня. И все выходило довольно складно до того момента, как он полез в этот чертов холодильник. Выходит, он и в самом деле подцепил там какую-то заразу.

— Я вовсе не зараза, — раздался тот же голосок прямо внутри черепа Пятака. Услышав этот голос, он припомнил вчерашние галлюцинации и вздрогнул всем телом.

— Нет, это все сон и болезнь, — уверенно сказал он сам себе.

— Не тешь себя иллюзиями, смертный, — наигранно иронически прозвучало у него в голове.

— Значит, болезнь.

— Лучше не майся ерундой, а встань и подойди к зеркалу, оцени мою работу. Кстати, зеркало в этом доме есть?

— Нет… Нет… Нет… — Пятак вжался в кровать, всем телом ощущая отвратительную липкую массу.

— Та кой большой мальчик и такой трусливый.

Пятак скривился. Не хотел он вставать и смотреться в зеркало. А с другой стороны: ну не будешь же целый день лежать в грязи? Наконец, поборов себя, он, крепко зажмурившись, приподнялся, скрипя зубами, сел на край кровати, чувствуя, как странное вещество стекает по спине. И еще он обнаружил, что ему много легче двигаться. Тело было словно перышко.

— Как ощущения?

— Омерзительно! — буркнул он, а потом в какой-то момент, словно преодолев наконец некую преграду, принялся лихорадочными движениями срывать с себя одежду, швыряя ее на пол. Вскочив с кровати, он бросился в ванну. Не глядя на бурые потеки, залез в нее и врубил душ на полный, а потом застыл, нежась в теплых струях. Если честно, то мыться Пятак не любил. Сейчас же, он наслаждался, чувствуя, как вся грязь уходит.

— Вот видишь, а ты упрямился.

— Лучше скажи, ты и в самом деле существуешь или я говорю сам с собой?

— Существую, существую, — подтвердил странный собеседник. — Ты вчера похитил меня и активировал.

— Активировал?.. Кто ты?

— Ну, это довольно сложно объяснить. Мое название тебе ничего не скажет. Визирь.

Пятак хмыкнул.

— А по сути?

— Пробный образец биосимбионта, который должен вывести человечество на новый уровень развития.

— Чего? Чего? — удивился Пятак.

— Биосимбионт. Ты меня активировал, то есть дал мне жизнь, ну а я, в свою очередь, исправил тебя, так, немножко подрихтовал, чтобы ты стал идеальным самцом.

— Вот только этого не надо! — взвился Пятак. — И почему ты вообще ко мне прицепился.

— Я же сказал: ты меня активировал.

— И откуда ты такой умный взялся.

— Долгий разговор, — отрезал Визирь. — Давай смывай свои жиры и шлаки… Нас ждут великие дела.

— Мои жиры и шлаки?

— Слушай, в твоем организме было столько дряни, что мне пришлось работать всю ночь. И потом, учти, ничто не берется из пустоты. Ты изменился, ну а это останки твоего прежнего тела.

Пятак снова взглянул на свою руку, поднес к глазам. На ней еще оставались комочки желтоватой слизи.

— Это…

— Это то лишнее, что было в твоем организме. Видишь ли, человек от рождения…